Государства, которому он служил, больше нет, нет, нет, — он завыл, как умирающий зверь.

Положение спас юнга. Когда к твоей щеке прикасаются нежные лапки мелкого, жалобно и плаксиво попискивающего, это даже не соломинка, а целое бревно. Тут еще Тигра свалив что-то со стола громыхая, упираясь, со всем усердием тащила в его сторону. Это оказался отличный снаряженный тактический пояс, и какой тяжеленный, удивительно, как только доперла, вот дает, настоящий трофейщик.

— Ну спасибо, старший матрос, — искренне обратился он к Тигре и потянулся к девяносто второй Беретте, — великолепный мощный пистолет, пригодится как оружие последнего шанса. Тигра перепрыгнув руку, заскребла по притороченной фляге, посмотрела на Оружейника и опять усердно заскребла по металлу.

— Что, хочешь, чтоб я это выпил? — он ощутил толику уверенность, пришедшую от Тигры, узрев черную картинку, а вместо солнца фляга с лучами и множество маленьких человечков внизу.

Оружейник достал из подсумка фляжку, открутил пробку, принюхался:

— Да это Беленькая. Во как, солнечная настойка, живая вода значится. Ну да, многие от Калининграда до Шикотана также считают. Давай за них за всех, пусть побольше в живых останется. — Выдохнул, лихо глотнул, аж передернуло, скривился. — Ух, и зараза! — пойло оказалось отвратным. — Это все, что угодно, только не водка и даже не первач.

Однако, после ощущений, будто пришлось откушать самогона на дерьме Попугая, по телу ощутимо прокатилась волна тепла, попутно сметая, смывая, как по волшебству, ставшими уже привычные боли не хуже золотого смога там в низу. — «Вот же и вправду живая вода». А Тигра то в сложившихся условиях становится не заменимой.

— Давай подруга.

Оружейник отлил немного драгоценной жидкости в колпачок, Тигра не стала жеманиться, полакала, Оружейник налил еще, Тигра отказалась, а он получил посыл:

«Ощущение опасности!» — теперь он стал явно различать свои эмоции, и пришедшие от Тигры, они будто толкались.

— Спасибо, Тигра, предупредила, — теперь он даже не сомневался, что так оно и есть. — То что могу, то что могу, — повторял и повторял он, оплачивая и оплачивая, вынимая и вынимая из автомата, как ему казалось сладкие батончики с наибольшим содержанием орехов.

Тигра не сразу распробовала, столь своеобразно пахнувшую пищу, долго шевелила усами, принюхиваясь, а когда это произошло, накинулась, будто голодающий вегетарианец на арахис, а следом с таким же рвением без всяких там распознаваний вгрызся Тень. Грызнет и бежит к Оружейнику, будто, приглашая:

— Ну что же ты, Большой, отстаешь, вкусно, питательно, давай а?! — пискнет и снова бежит к оставленному батончику.

Цирк, да и только. Пришлось взять и себе эту непонятную хрень. И только после того, как Большой куснул вкусняшку, этот мелкий борец за справедливость, наконец, успокоился. Пока Оружейник употреблял так полюбившийся его команде батончик, запивая это недоразумение настоящим горячим кофе, он усмотрел кое-что интересное, и теперь и ещё одной загадкой стало меньше. Зачем здесь такой сейф? Вся жилая зона была буквально окружена камерами, а вся паутина проводов от камер на своде в конечном итоге жгутом сводилась за заднюю стенку сейфа.