Шприц, который держал Яков, был уже совсем близко, но я не двигалась и в упор смотрела на мужчину, с которым так не кстати свела меня судьба. Яков не стал больше ждать и воткнул мне шприц прямо в здоровую ногу. Я вскрикнула, но уже в следующее мгновение мне вдруг стало спокойно, все безразлично — хорошо. Яков аккуратно положил меня на кровать и прикрыл одеялом.

— Уйти она собралась… — ворчал Яков и мне казалось, что говорит он откуда-то издалека, хоть был совсем рядом. — Твоя одежда была в крови. Вера Анисимовна сожгла ее в камине. На тебе одни трусы и бинты. И куда ты собралась в таком виде?!

Я улыбнулась и пыталась поднять голову, чтобы посмотреть, во что я одета, но у меня ничего не получилось. Я вдруг подумала, что я почти голая перед незнакомым мужчиной и что этому мужчине совсем не нужна моя нагота. А еще я подумала о джинсовом костюме, который сожгла Вера Анисимовна, о том, что этот костюм я должна вернуть Галине, ведь я обещала. Увижу ли я теперь Галину? Если и увижу, то когда?

Моя голова тяжелела с каждой минутой, глаза слипались. Тело становилось легким, почти невесомым, но самое странное — мне захотелось любви. Постыдной, неприличной любви. Прямо как тогда, ночью, на капоте Сашиного «Мерседеса»… Ночь, лес и два совокупляющихся тела…

— Яков… Яков… — позвала я и почувствовала, как пересохли мои губы. Еще немного, и я уже не смогу издать ни единого звука. — Яков, останься со мной… Если бы ты знал, как я хочу тебя…

Яков устало улыбнулся и вышел из комнаты, громко хлопнув при этом дверью.

— Дурак, — с трудом простонала я. — Какой же дурак! Его женщина хочет, а он ушел. Вот и пойди, пойми этих мужиков…

Мне снился Александр, то, как он лихорадочно меня раздевал. Как закрыл мой рот поцелуем. Его руки нежно касались моего тела, двигаясь все ниже и ниже… Они касались каждого моего изгиба, и я чувствовала сладкое возбуждение, оно разливалось по всему телу… Мы двигались с ним в одном ритме пока не произошел мощный одновременный взрыв, который бросил нас в пучину мощного экстаза. Я полулежала на капоте «Мерседеса». Сашка тяжело дышал и все еще сжимал меня в своих объятиях. Он не желал отпускать меня и мысленно молил о том, чтобы это блаженство длилась вечно. А я… Я чувствовала не испытанную ранее невесомость и никак не могла поверить, что тело другого человека способно приносить такую неописуемую радость. Затем мы опять занялись любовью и на этот раз мне было еще лучше. Я занималась любовью и думала о том, что мы совершено чужие и очень разные. Этот мужчина не принадлежит мне, а я не принадлежу ему. Наверное вообще крайне редко бывает, чтобы мужчина принадлежит только одной женщине, а женщина принадлежит только одному мужчине. Я для него просто очередная победа на любовном фронте, впрочем, как и он для меня… Возможно, мы никогда больше не увидимся, останутся только воспоминания. Господи, и кто только придумал эти воспоминания, кто их только придумал! Воспоминания от слова помнить, а помнить можно, как хорошее, так и плохое… Но это будут очень хорошие воспоминания, потому что мне было очень хорошо.