Я тупо смотрела на незнакомую женщину, которая как-то чересчур заботливо, по матерински, наливала мне горячий чай.

— Вера Анисимовна? Вы сейчас сказали одну фразу…

— Какую?

— Вы сказали, что у вас вкусный мед.

— Совершенно верно. У нас и в самом дел вкусный мед.

— А у кого это у вас?

Женщина чуть было не уронила чайник.

— У меня и у Якова Владимировича. Нет, я сказала неправильно. Всегда вкусный мед в доме Якова Владимировича.

— А вы ему кем приходитесь? Вы его мать?

— Нет, что вы, — смутилась женщина. — Я его домработница.

— Значит, я в доме Якова Владимировича… — слабым голосом проговорила я и страдальчески посмотрела на домработницу. Если Яков положил меня в комнате без окон, значит, он боится, что я сбегу, а раз боится, что я сбегу, значит, не хочет меня выпускать в ближайшее время. Значит, он что-то задумал… Что мог задумать мужчина, который не знает, каким образом я оказалась в его машине, который считает меня виноватой в смерти его жены и который в меня стрелял?! Мне стало совсем плохо, и у меня началось сердцебиение. Возможно, Яков хочет сдать меня в милицию, обвинив в гибели своей жены. У него деньги и положение. Ему поверят. А у меня… У меня ничего нет… Ничего, кроме неприятностей и личных амбиций, от которых в ближайшее время не останется даже следа. Кому нужна лимита, кто мне поверит?! Меня посадят в тюрьму, и на этом моя московская эпопея закончится.

От этих мыслей у меня страшно заболела голова и помутнело в глазах. Я взяла чашку чая, услужливо протянутую мне Верой Анисимовной, и нерешительно спросила:

— А я могу попить чай и уехать домой?

— Что? — удивилась женщина.

— Я говорю, я могу попить чай и уехать домой? А еще лучше было бы, если бы я попила его уже дома. У меня тоже есть зеленый чай с жасмином. А насчет меда… Знаете, я его не очень-то и люблю… Но если хотите, можете дать мне баночку.

Я попыталась встать с кровати, и это мне удалось, хотя и с большим трудом.

— Я могу идти?

— Куда? — захлопала глазами перепуганная Вера Анисимовна.

— Домой, — почти взмолилась я. — К себе домой.

— Немедленно сядьте! Якову Владимировичу не понравится, что вы встали!

— Ничего страшного. — Я поставила чашку на стол и попробовала сделать шаг вперед. — Ничего страшного. Я и не хочу угождать Якову Владимировичу и не горю желанием… Я сама по себе…

— Яков Владимирович приказал мне не сводить с вас глаз. Он сказал, чтобы вы пока пожили в этой комнате…

— Но ведь здесь нет окон…

— А зачем они вам нужны?

— Вы меня спрашиваете, зачем человеку нужны окна? Тут что, весь дом без окон?

— Нет. Только одна комната. Супруга Якова Владимировича была любительницей ВЕШИТЬ. Якову Владимировичу это не нравилось. Иногда он ее наказывал и закрывал в этой комнате. А окон тут нет потому, что она могла их разбить.

— Получается, здесь что-то вроде тюрьмы…

— Что-то в этом роде.

— Хорошо. Ваш хозяин наказывал жену за пьянство, а меня он за что наказал?! Меня наказывать не за что. Я сама пить не люблю и другим не советую. Я, пожалуй, пойду…

— Нет! — Женщина преградила мне дорогу. Якову Владимировичу это не понравится…