Мишка. Так-то, Онуша.

Онуфрий. Так-то, Миша.

Мишка. Я не могу с Блохиным сидеть: на меня все смотрят. Что это, говорят, у Михаила Ивановича такое неприличное знакомство?

Онуфрий. Ты что же это, Сережа, в мундире? На бал куда-нибудь собрался?

Блохин(одетый в парадный, сильно потрепанный мундир). Пошли к черту! Сегодня три рубля на толкучке дал.

Онуфрий. Ну? Недорого.

Блохин. Н…насилу уступил. Просил пять. Г…говорит, что шитья одного на пятнадцать рублей.

Мишка. Покажи-ка!

Ничего, здорово только молью поедено.

Онуфрий. И великоват немножко. Ну, да ты, Сережа, подрастешь.

Блохин. Ты что это, Коля, так загрустил?

Глуховцев. Так, ничего.

Мишка. А ты у кого, Онуша, живешь?

Онуфрий. У Архангельского, у отца-дьякона, свой шатер раскинул. А что, братцы, не найдется ли у вас этакого завалящего урочка?

Блохин. Держи карман шире! Сами взяли бы, кабы было что.

Мишка. А животы подводит, Онуша?

Онуфрий. Подводит, Миша. Я бы, собственно, за стол и квартиру.

Блохин. А я рас…расстоянием не стесняюсь.

Мишка. Не скули, Блоха. (Тихонько запевает.)

Студенты(тихонько подпевают).

Бульварный сторож. Тут петь нельзя, господа.

Онуфрий(с удивлением). А разве кто-нибудь пел? У вас, дорогой мой, начинаются галлюцинации слуха. Как ты думаешь, Миша, это очень опасно?

Мишка. Очень! Потому что за ними идут галлюцинации зрения.

Блохин. И о…о…обоняния!

Сторож(сердито). Вам говорят!

Онуфрий. Ты замечаешь, Миша, что с маркизом что-то делается?

Мишка. Я советовал бы вам обратиться к акушеру.

Онуфрий(с удивлением). Но почему же, Миша, к акушеру? Неужели ты предполагаешь какую-нибудь ненормальность в положении ребенка?

Мишка. Убежден.

Онуфрий. Тогда поторопитесь, граф, я прошу вас. Это очень серьезно, и если не захватить вовремя…

Сторож(выходя из себя). Тут петь нельзя! Вам говорят! А то с бульвара прогоню!

Онуфрий. А что, Миша, если я дам маркизу по шее? Благословишь ты меня?

Мишка. Оставь, Онуфрий. Тебя губит любовь к людям. Ты и без того завтра будешь давать отчет мировому в своих дурных поступках.

Онуфрий. Но если — по совокупности? Впрочем, маркиз, я завтра пришлю к вам моих секундантов.

Сторож. А еще студенты! Шантрапа! Голодранцы!

Мишка. Не выгорело!

Онуфрий. Я убежден, Миша, что через две тысячи лет все городовые…

Мишка. Упразднятся? Опасайся, Онуфрий, таких мыслей. Это, брат, чистейшей воды анархизм.

Онуфрий. Нет, Миша, не упразднятся, но будут в новой форме.

Блохин. А это уж кроткий оп-оптимизм.

Мишка. Ну, буде, насиделись! Пойдем шататься, ребята. Николай, ты с нами?

Глуховцев. Нет, мы тут посидим.

Мишка. Трогай!

Глуховцев. Что с тобою, Оль-Оль? Ты сегодня весь день такая грустная, что жалко на тебя смотреть. Случилось что-нибудь? И мать твоя какая-то странная.

Ольга Николаевна. Нет, ничего. А отчего ты грустный?