– Так-так, если кто мне втолкует, чего ради она тут валяется, я сжую креп с моего ящика из красного дерева. Проспит ночь, отзавтракает – и целый день проводит на застеленной постели.

– О, но она такая помощница, – вставила мать, увлекая отца в коридор от двери, за которой маячила сонная неясная фигура Сеси. – У нас в семье только она мастерица на все руки. Что толку от твоих братьев? Почти все знай себе спят с утра до вечера, и хоть бы кто пальцем о палец ударил. Сеси, по крайней мере, не остается без дела.

Перешептываясь на ходу, они спустились вниз, где пахло нагаром от черных свечей, по лестнице с перилами, обитыми черным крепом, который не снимали с того дня, когда праздновалось всеобщее Возвращение. Отец обессиленно распустил галстук.

– Зато мы ночами работаем, – сказал он. – Ничего не попишешь, раз уж мы – по твоему выражению – старомодны.

– Конечно, никуда не денешься. Не могут же все члены Семейства быть современными.

Мать распахнула дверь подвала, и оба рука об руку двинулись в темноту. Мать с улыбкой оглядела круглое бледное лицо отца:

– Огромная удача, что мне совсем не нужно спать. Если бы ты женился на ночной сплюшке – вообрази, какой бы это был брачный союз! Каждый из нас сам по себе. Все разные. Кто во что горазд. Уж такое у нас Семейство. Иногда появится кто-то вроде Сеси – головастый, а потом кто-то наподобие дядюшки Эйнара – крылатый, а там, глядишь, снова копия Тимоти – ровный, спокойный, обыкновенный. Или вот ты – спишь днем. А я зато глаз за всю жизнь не сомкнула. Понять Сеси – не такая уж сложная для тебя задача. Она, что ни день, помогает мне миллионом разных способов. Мыслями уносится к зеленщику – разузнать, что у него на прилавке. Влезет в мясника – и мне незачем тащиться к черту на рога, если он пока еще не нарубил хороших кусочков. Предупреждает, когда ко мне собираются нагрянуть сплетницы – полдня чесать языками. Да масса всякого другого прочего!..

В подвале они задержались у просторного пустого ящика из красного дерева. Отец поместился в нем, все еще борясь с сомнениями.

– Хорошо, если бы она вносила вклад посущественней, – заметил он. – Боюсь, придется попросить ее подыскать себе какую-нибудь работенку.

– Вечер утра мудренее, – проговорила мать, опуская над ним крышку. – Обмозгуй как следует. Может, к закату у тебя появятся другие мысли.

– Ладно, – задумчиво отозвался отец. Крышка захлопнулась.

– Спокойного утра, дорогой.

– Спокойного утра, – донесся из ящика приглушенный голос.

Солнце поднялось над горизонтом. Мать поспешила наверх готовить завтрак.

Сеси Элиот была из числа тех, кто Странствует. Выглядела она обыкновенной восемнадцатилетней девушкой. Но ведь ни у кого из Семейства внешний вид не совпадал с внутренней сутью. С клыкастыми, ползучими тварями или с ведьмами на помеле они не имели ничего общего. Жили по маленьким городкам и фермам, разбросанным по всему свету, просто и незатейливо выстраивая и приспосабливая свои таланты к требованиям и установкам переменчивого мира.

Сеси Элиот проснулась и плавно прошлась по дому, мурлыкая себе под нос песенку.