А как тут не свалиться, если видишь, что ладонью подцепил плывущую по каким-то своим делам змею?

Март, подойдя, остановился и без эмоций произнес:

— Не бойся, гадюки не плавают. Это уж, он не укусит.

Читер, поднимаясь, устало спросил:

— Долго нам еще эту грязь месить?

— Что значит «эту»? Разнообразие в грязище любишь?

— Я в общем.

— Сильно заморился? Вот то-то, все вы такие, лоси молодые. Не забудь сказать спасибо, что я отговорил все патроны забирать.

— Спасибо, конечно, но ты не ответил.

— Сколько надо, столько и будем месить. Тут хорошо, тут мертвяки шастать не любят, цени спокойствие момента.

— Меня это спокойствие уже доставать начало. Устал я.

— Да неужели? Судя по голосу, ты бугай знатный, хоть бери да плуг цепляй, чтобы налегке не бродил.

— Судя по голосу? Ты что, меня не видишь?

— Чит, я-то думал, ты умнее будешь. Взгляни на меня. Глаза видишь? Не видишь. А знаешь, почему не видишь? Да потому что их у меня нет. Вот подумай, как можно видеть без глаз? В смысле — чем? Я, конечно, понимаю, что некоторым задницы вполне хватает, она им все на свете заменяет, но я не такой, я нормальный. Получается, мне, сейчас, смотреть нечем.

— Да откуда я тебя знаю? Может у тебя и правда жопа всевидящая, я здесь уже давно ничему не удивляюсь.

— Глаза, Чит, это, при нашей жизни, роскошь, а всякая роскошь — зло от излишеств. Хочешь жить правильно, научись без них обходиться. Да, есть неудобства, не поспоришь, но стерпеть их можно. Чего стоишь? Видел, какие здесь пиявки? Если придется заночевать в болоте, к утру они от тебя высосут до состояния высушенного презерватива.

— Март, а что там за дела были?

— Дела у прокурора.

— Я о том месте, где тебя нашел.

— А я не терялся, чтобы меня находить.

— Харэ уже к словам цепляться. Как маленький, честное слово. Ты понял, о чем я. Что за буча, кто с кем сцепился, как ты в том ящике оказался?

Некоторое время позади не раздавалось ничего, кроме шума передвигающегося в воде и грязи тела. Читер уж было решил, что спутник проигнорировал вопрос, но тот, наконец, неохотно, что называется, сквозь зубы, начал выдавать информацию:

— Как раз мимо пикапа пробегал, и тут рядом конкретно прилетело. Даже не знаю, что это было. Может снаряд, может мина. Хрен поймешь, когда под ухом такое. Сразу темновато стало, ну я и подумал, что в этот пикап уже вряд ли станут бить. Решил, маленько полежать. Лежу себе в багажнике, никого не трогаю, и тут ты крышку поднимаешь.

— А кто с кем там сцепился? Что за дела, вообще?

— Сцепились… Как бы тебе сказать, чтобы ты понял… Завис я, тут, в одном стабе. Так себе, стаб, стабик, скорее, ничего хорошего о нем не скажешь, дыра-дырой. И была там одна бабенка с вот такенным орехом. Идеально круглый. Не, ты оглянись, это видеть надо.

Читер остановился, устало вывернул голову через плечо. Увидел, что Март тоже замер, сомкнув руки в смутное подобие окружности.

— Видал? Это, Чит, орех всех орехов. Хоть в музей, хоть куда — идеал.

— Ты о чем, сейчас, вообще? Какой орех?

— Эх, совсем ты темный, ни черта не понимаешь. Ты баб видал когда-нибудь?