Утром я проснулся поздно – многие были уже на ногах. Ша-арми, Эр-нори и Пятнашка уже вовсю организовывали скромный походный быт. Заметив моё пробуждение, Пятнашка подошла и помогла мне подняться.

- Шрам, вот зачем ты снова сам попёрся? – тихо спросила она.

- Времени не было, – признался я. – Так было легче…

- Легче, но неправильно! – возразила девушка. – Ты командир, а не рядовой боец. Вот и командуй, а не лезь в пекло.

Пятнашка помогла мне добраться до большого костра, который организовали утром из остатков дров – хоть поленницу с собой вози.

- Сколько легло? – поинтересовался я, принимая из рук Пятнашки тарелку с супом.

- Четырнадцать человек лежачих, – ответила она. – И ещё десять наших в казарме. Считай, мы без вылазок на ближайшие пару недель.

- Разберёмся, – я отмахнулся. – Может, будем по одному поглотителю ставить… В казарме две недели я сидеть не хочу.

- Ты как раз неделю сидеть в посёлке будешь! – мстительно пообещала девушка. – Я лично прослежу.

Пришлось показать ей язык. Подходящего ответа всё равно не нашлось. Пятнашка в долгу не осталась и растрепала мне волосы, которые и так находились в полном беспорядке после сна. Отросли они уже до плеч, и теперь приходилось стягивать их в хвост – чтобы не мешались.

В сторону посёлка мы выступили только после обеда. Пока организовали носилки, пока распределили раненых. Добраться до ночи мы даже не надеялись – но надо было хотя бы очищенный участок изменённых земель покинуть, чтобы разжиться дровами. В телегу погрузили только самых тяжело раненых – среди которых, к моему сожалению, оказались Молчок и Одноглазый. Пузо и Ножа тащили на носилках. Я сидел на телеге, но правил ей теперь Гвоздь, на время похода приписанный к десятку Ша-арми.

Погода к вечеру испортилась, и даже прошёл мелкий дождик. Я уже понимал, что следующая вылазка без палаток не обойдётся. Ночью случились первые заморозки, и если бы не костры – весь отряд вернулся бы в посёлок кашляя и чихая. Но обошлось. До ворот мы добрались, когда солнце ещё только клонилось к горизонту, и на стенах вовсю шла работа. К телеге подошёл Воргот, соскочив откуда-то с лесов.

- Здрав будь, Шрам!

- И тебе не хворать, мастер, – ответил я, слезая с телеги и поморщившись от боли.

- Что, подрали вас, гляжу? – проговорил строитель, оглядывая бойцов. – Тяжело в этот раз пришлось?

- Да навалились – ни вперёд, ни назад, – пожаловался я. – Уйти-то мы ушли, но сам видишь…

- Вижу, – кивнул тот. – Ты, вот что, как оклемаешься – заходи ко мне. Языками почесать надо.

- Зайду, – согласился я. – Давай деньков через пять… Пока стою-то с трудом.

Воргот помог мне нагнать телегу и подняться.

- Давай, Шрам, поправляйся!

- Спасибо, мастер! – ответил я, и мы втянулись в поселок.

Казармы встретили нас суетой и беготней. Видя наше состояние, Хохо развил кипучую деятельность, организовывая места для лечения. Пятнашка убежала в администрацию – докладывать о нашем возвращении и потерях, а я уселся в штабе с кружкой какого-то обезболивающего отвара, который мне всучили. И так и не заметил, как уснул.