О подарке, если честно, мы вспомнили уже в прихожей. Не до того как-то было.

– С подарком, с подарком, – сквозь слезы хохотала именинница, тыча пальцем в сторону Кати, – еще с каким.

– Ага, – подхватил кто-то незнакомый, – лучший подарок тот, который сделан своими руками.

Тут я понял, что гости сегодня расположены умирать со смеху не только от моих острот, но и от всяких глупостей. Ближайшие несколько минут никто говорить не мог. В конце концов Маринка, которая всегда отличалась практичностью, махнула рукой в сторону стола:

– Пошли поедим, не пропадать же продуктам. Зря мы что ли, Емельянов, их с тобой покупали.

Когда половина присутствующих хором прокричала «В „Пе-ре-крест-ке"» – на манер «Бу-ра-ти-но», – я окончательно убедился в том, что дело нечисто. Порывшись в памяти, я действительно вспомнил, что когда-то пытался сходить с Маринкой в магазин, но ничего смешного в этом не увидел.

– Подожди,– сказал я,– ходить-то мы ходили, но, насколько я помню, не дошли.

И чего они ржут?

– Ладно, – уже раздражаясь, сказал я, – пора выпить за именинницу.

Но это была компания сумасшедших, одержимых манией хохота. «Не вижу причин для веселья, – подумал я. – Вообще больше ни слова не скажу».

– Спасибо, дорогая подруга, – сказала Наташа куда-то мне под руку, откуда тревожно блестела глазенками Катя, – за поздравление с моим днем рождения.

– От любви люди глупеют, – веско заявил кто-то за моей спиной.

Я обернулся. Фразу выдал тот самый лощеный блондин, который мне сразу не понравился. Это было слишком. Никому не позволено оскорблять мою женщину в моем присутствии!

Видимо, решимость двинуть блондину в ухо запечатлелась на моем лице крупными буквами, потому что хозяйка дома очутилась между нами, но обратилась почему-то не ко мне, а к Кате:

– Дорогая Катя! Мы с тобой знакомы много лет. Какого числа у меня день рождения?

– Двадцать второго, – ответила Катя и прижалась ко мне поплотнее,– января.

– Как января? – Я ничего не понимал. – Почему января?

Девушка моей мечты испуганно блеснула на меня глазенками и промолчала.

– И что это все значит? – поинтересовался я.

– Это значит, – терпеливо пояснила Наташа, – что вы друг от друга совсем ошалели, очевидных вещей не замечаете. Катька, у тебя глаза совершенно прозрачные. А ну пересядь вон туда!

Катю утащили. При этом она поспешно зажмурилась, но я успел убедиться, что ее подруга права – глаза были цвета хорошо вымытого хрусталя.

Окружающие продолжали похохатывать и пофыркивать.

– Да и ты, извини, не лучше, – сказала Наталья, обращаясь уже ко мне. – Мы-то надеялись, что хотя бы мужчина в этой сумасшедшей парочке окажется немного наблюдательнее.

– В смысле? – Я все сильнее ощущал, что меня здесь хотят обидеть.

– Тебя ничего не смущает в составе моих гостей?

Я обвел собравшихся тяжелым взглядом. Гости как гости. Придурки все как один, но это не такая уж редкость в наше время.

– Не видишь ли ты, уважаемый Сергей Федорович, – вкрадчиво проговорила мнимая именинница, – кого-нибудь знакомого?

– Вижу: наша секретарша; Маринка – моя одноклассница, Славу я тоже видел пару раз.