Его ловили при выходе из машины, в коридоре.

– Михаил Сергеевич, я завтра улетаю. Что посоветуете?

– Мне сейчас некогда, я еду… Проводи меня.

На ходу, на лету он давал конкретные, четкие советы – военным, гражданским: с кем и о чем говорить, на что обратить особое внимание, на чем настаивать, на чем – не обязательно, кому передать привет и т. д. Говорил коротко и точно.

Однажды я в полном восхищении сказал ему:

– Вы как будто родились Генсеком.

Он улыбнулся, ничего не ответил.

Иногда к нему подходили, чтобы просто обозначиться, польстить. Перед зарубежными поездками Горбачева раньше него улетали готовить почву академики, профессора, помощники. Подходили перед отъездом:

– Вас так ждут там, Михаил Сергеевич. На вас надеются. Вас так любят в этой стране, вот вы, только вы сможете…

Многие на Западе были действительно очарованы новым Генеральным. Там, вдали от Родины, у меня было еще больше поводов гордиться своим шефом.

К каждому зарубежному визиту он тщательно готовился, заказывал соответствующую литературу, фильмы. Готовилась и Раиса Максимовна, ее интересы касались культурной части программы.

После десятилетий закрытости, отчужденности нашей страны от остального мира, после взаимного недоверия и политических интриг Горбачев предстал перед западными партнерами в неожиданном свете. Помню поездку в Швейцарию в 1985 году. Советская и американская делегации сидели вместе в отдельной комнате и готовили к подписанию совместный документ. Михаил Сергеевич и Рональд Рейган перед этим уже встречались один на один и теперь готовы были обсудить его и подписать. Горбачев первым направился к группе работающих. Государственный секретарь господин Шульц, заметив его, двинулся навстречу и сказал с откровенным разочарованием и огорчением:

– Господин Горбачев! Разве можно достичь каких-то результатов с такими людьми?! – Шульц кивнул в сторону Корниенко, бывшего тогда заместителем министра иностранных дел.

– А в чем дело? – спросил Горбачев.

Подошел Корниенко, который, как выяснилось, не соглашался поправить какую-то незначительную фразу. Горбачев тут же сказал Шульцу, что согласен с предложением американской стороны. А чуть позже выговорил Корниенко, что в важных вопросах нельзя заниматься крючкотворством, что одно несущественное слово может погубить серьезное дело. Если мне не изменяет память, вскоре заместитель министра ушел на пенсию.

Конечно, не всегда Горбачев был так сговорчив. Осенью 1986 года в Рейкьявике состоялась очередная встреча в верхах. И для Рейгана, и для Горбачева она закончилась практически полным провалом: документы о взаимном сокращении ядерного вооружения не были подписаны. После завершения последней встречи Михаил Сергеевич отправился провожать Рейгана к машине. Я находился рядом с ними. Перед тем как сесть в машину, американский президент попрощался с Горбачевым и сказал:

– Вы специально не подписали документ…

«Специально» – имелось в виду, что у Рейгана начиналась предвыборная кампания и советский лидер ставит ему палки в колеса, лишает его избирательских голосов.