Аманда на ходу дергает ручку очередного автомобиля. Увы, его двери тоже заблокированы. От мысли, что рано или поздно они найдут открытую машину и им придется вытаскивать из нее полуразложившийся, смердящий труп, ее выворачивает наизнанку.

– Надо искать еду и воду. Мы очень ослабли, – говорит Айрис.

Аманда смотрит на устало понурившую голову Сигрид. Дано тоже выглядит не слишком бодро. Она предлагает ему свою помощь. Дано сначала отказывается, но Аманда начинает молча стаскивать рюкзак с его плеч, и он перестает сопротивляться.

– Давай твой тоже возьму, Сигрид, – говорит Аманда, но в ответ слышит угрюмое «нет». Больше она не предлагает помощь.

Они молча идут еще около пятнадцати минут и спускаются в прохладный подземный переход. Аманда хотела бы остаться там навсегда, но им надо двигаться дальше.

Сигрид жалуется, что больше не хочет и не может идти.

– Потерпи, осталось совсем чуть-чуть, – говорит Айрис. – Там, сразу за торговым центром, есть библиотека, в которую мы много раз с тобой ходили.

Да, думает Аманда. Но что нас там ждет? И что мы будем делать дальше?

В первый раз за все это время она задумалась о своем будущем, и эти мысли ей не нравятся.

Откровенно говоря, у нее нет вообще никакого представления о том, что ее ждет в будущем и как она будет жить дальше. Аманда ненавидит ситуации, которые не может контролировать, и поэтому начинает злиться.

Она пытается осмыслить, то что они видели с Дано. Первое предположение, что огонь на вершине Скрапана являлся своеобразным маяком, символом спасения, оказалось ошибочным. Маяк должен предупреждать об опасности, а не заводить в ловушку. Кто-то привлек внимание людей, выманил их из укрытий и собрал в одном месте. Но убивать-то зачем? И потом, убийцы в противогазах были подозрительно хорошо организованы.

И в то же время полыхающий на крыше Скрапана огонь был маяком. Для Аманды, Дано и всех, кто увидел его свет, но не рискнул подойти ближе, кто предпочел поскорее затаиться.

– Интересно, что они сверху кричали в мегафоны? – говорит Аманда Айрис, обходя лежащий у канавы труп.

– Они пользовались ими до или после… «инцидента»? – спрашивает Айрис, кривясь, как от зубной боли.

– Сначала они кричали, потом сбросили барбекю, и, как только взорвались газовые баллоны, сразу подъехали микроавтобусы. В этот момент они снова начали кричать. Мне кажется, микроавтобусы стояли за Скрапаном и ждали, когда барбекю полетит вниз. Думаю, они действовали сообща.

Айрис хмурится.

– Они говорили по-шведски? – спрашивает она.

– Думаешь, это были террористы?

В ответ Айрис только пожимает плечами.

– Ну не знаю, – продолжает Аманда. – Судя по тому, что эти люди носили противогазы и пользовались мегафонами, они вообще не переживали из-за того, что их сложно понять. Они говорили как Дарт Вейдер. А потом началась паника.

Они замолкают. Аманда поворачивается к Дано, который идет чуть позади. Поймав на себе ее взгляд, он пытается улыбнуться, но Аманда видит, что он сильно напуган.

С ним надо больше разговаривать, чтобы он не чувствовал себя одиноким, думает она. К сожалению, разговоры на общие темы никогда не были сильной стороной Аманды, а Айрис нет никакого дела до мальчика. Вероятно, она считает, что забота о нем лежит исключительно на Аманде.