Айрис смотрит на Аманду, их взгляды пересекаются.

– Я не уверена, что кто-то вообще остался жив, тем более воры… – Последние слова Айрис произносит с печальной улыбкой и со слезами на глазах.

Аманда снимает со спины рюкзак и садится на стул напротив Айрис, которая только в этот момент замечает дубинку в руках девушки.

– Хочешь что-нибудь? – спрашивает Аманда, немного помолчав. – У меня есть газировка, бананы, вегетарианский салат из макарон и сэндвичи с сыром в упаковке.

Перекусив, Айрис с Амандой идут в ванную комнату.

– Вы успели набрать воды? Когда я проснулась, у меня ее уже отключили, – говорит Аманда, когда видит ванну Айрис.

– У нас отключили воду примерно в половине третьего днем. Мне пришлось вытирать воду с пола в ванной, потому что я включила кран, а потом заметила в спальне Сигрид, и к тому моменту, когда мне удалось ее успокоить, ванна уже перелилась, – говорит Айрис, зачерпывая чашкой воду из ванны, чтобы Аманда смогла смыть кровь с лица. – У меня есть антисептик, которым можно обработать твои раны. Думаю, мы сейчас так и сделаем, – добавляет она.

Аманда моется, морщась, когда вода попадает в раны на ее щеке и голове. Затем она садится на унитаз, так, чтобы Айрис могла осмотреть рану на ее голове.

– Похоже, тебя укусили.

– Не совсем, но там, наверно, есть следы зубов, – отвечает Аманда. – Так что обрабатывай скорее.

– Кажется, я вижу осколки зуба.

– Ох, вынь их, пожалуйста, – просит Аманда, и Айрис лезет в шкафчик за пинцетом.

Некоторое время Айрис работает молча. Тишину нарушают только оханья Аманды, пока Айрис ковыряется в ране, а потом промывает ее антисептиком.

– Пока я не родила, у нас дома никогда не было никаких медикаментов, кроме нескольких лейкопластырей, но когда появилась Сигрид, я купила самую полную аптечку первой помощи, какую только можно. Я считаю, что аптечка должна лежать в каждом доме, где есть маленькие дети. Хотя, думаю, на самом деле мало кто ими пользуется для… для…

Она не заканчивает фразу и достает марлю и эластичный бинт.

Аманда придерживает повязку пальцами, пока Айрис перевязывает ей голову и после некоторых колебаний закрепляет конец бинта с помощью маленького крючка.

– Ну вот, вроде бы неплохо. Раньше мне никогда не приходилось обрабатывать такие серьезные раны.

Аманда встает и с критическим видом рассматривает себя в зеркале.

– Я похожа на раненую из документальных фильмов о Первой мировой, – говорит она.

Они продолжают стоять без дела в ванной – им явно не хочется возвращаться на кухню.

– Что случилось с Филиппом? – спрашивает Аманда.

Айрис пожимает плечами:

– Не знаю. Вчера утром, когда мы с Сигрид в последний раз его видели, он был в полном порядке. Должно быть, все произошло после нашего ухода. Во всяком случае, он не успел мне ничего рассказать. Ясно только то, что болезнь прикончила его очень быстро. Наверное, он выходил из дома и заразился от кого-нибудь, а потом вернулся домой, заснул и умер во сне. Когда мне перед обедом позвонили из детсада Сигрид, он уже не отвечал. Пока мы не вернулись домой, я звонила ему раз двадцать. А оказалось, что его смартфон просто лежал с ним рядом на кровати…