Дано пролез в щель между двумя трейлерами. По всей видимости, кто-то уже лазил здесь до него: с торчащего обломка кузова свисала чья-то сумка.

Оказавшись по ту сторону, Дано вздрагивает при виде жуткой картины перед ним: падая, трейлеры придавили собой людей. Из-под переднего края кузова и забора на стоянке торчат чьи-то ноги, кого-то раздавило обрушившейся крышей платформы.

За станцией снова тянутся какие-то редкие строения. Становится еще темнее. Рельсы уводят прямо в лес, и Дано это не нравится. Он боится того, что может скрываться под пологом ночной тьмы.

Стоит ли ему продолжать искать отца и Лине? Или лучше подождать до утра? Но какой же он тогда старший брат, если готов бросить свою маленькую сестренку, даже не попытавшись…

Он резко обрывает себя. Какой он, к черту, старший брат, если только что голыми руками задушил своего восьмимесячного младшего брата.

Я убил его, думает он. Я бросил Лине и сбежал…

Дано устал и тяжело дышит. Он больше не жмется к забору, предпочитая держаться середины путей – подальше от темного края леса.

Интересно, почему он до сих пор не заболел? Потому что это болезнь, так ведь? Как простуда, только в тысячу раз хуже. Почему же эта зараза не тронула его?

Или это его наказание – выжить, когда все остальные погибли?

Лес заканчивается. Снова какая-то промышленная зона. Рельсы пересекают дороги, запруженные брошенными машинами, навечно застрявшими в пробках. На всех светофорах маячит отвратительное пятно желтого света. Кое-кто из водителей пытался объехать пробку по обочине, но угодил в канаву.

У некоторых машин открыты дверцы, словно хозяева покидали их в жуткой спешке и забыли захлопнуть. У одного автомобиля до сих пор работает двигатель, Дано слышит тихое ворчание мотора и видит включенные фары.

Он добирается до следующей станции. На табличке название – Эльвшо. Резкий запах щекочет ноздри. Кажется, пахнет чем-то горелым. Дано поднимает голову и далеко на западе, где уже село солнце, видит объятый пламенем многоэтажный дом, но сирен не слышно, и никаких голубых мигалок поблизости.

И ради этого они проехали всю Европу?

И что теперь? Зачем он продолжает идти по этим рельсам? Неужели он думает, что брату его отца, которого он не видел шесть лет, удалось выжить, когда столько людей погибло?

Дано несколько раз пытался дозвониться до Ахмеда, но безуспешно. В первый раз еще шли гудки, но никто не взял трубку. Во второй раз он попал сразу на автоответчик, и женский голос произнес что-то непонятное, после чего повторил на английском: «Набранный вами номер не отвечает. Пожалуйста, попробуйте позвонить позднее».

Дано снова достает мобильный и включает экран. Время 01:18, от заряда батареи осталось тридцать два. Ему нужно хоть немного поспать, сменить одежду, смыть с себя пот. Такое чувство, что голова вот-вот взорвется – должно быть, от обезвоживания. Последние несколько глотков воды он выпил перед тем, как покинуть маму и Билала.

Железнодорожные пути пересекает еще одна дорога, самая широкая из всех им встреченных, но даже она вся забита машинами, особенно в западном направлении, где виднеются съезды с трассы. Все машины стоят пустые, повсюду мертвые тела. Кто-то умер прямо за рулем, кто-то наполовину вывалился в приоткрытую дверцу. Несколько тел лежат на асфальте между машинами.