Дверь открылась, и прохладный, пахнущий талым снегом воздух ударил в Шуркино

лицо. Шурик закашлялся от неожиданности. Но он тут же зажал рот варежкой: кашель

могла услышать мама.

Шурик спустился с крыльца.

Лужи подёрнулись уже тонким синим ледком.

Ветки молодых берёз, которые днём были мокрые, теперь тоже покрылись

прозрачной корочкой.

Они будто в стеклянные трубочки оделись на ночь.

Было ещё светло, в просвете между домов растекался жёлтый закат.

Дома вокруг оказались вовсе не одинаковыми, как раньше думал Шурик. Они были

двухэтажные, пятиэтажные, трёхэтажные. И штукатурка у них была разноцветная:

розовая, светложёлтая, голубоватая.

Шурик обогнул свой розовый дом и вышел со двора на улицу. Она оказалась

короткой, и в конце её стояли сосны. Через три минуты Шурик уже подошёл к ним.

Сосен было штук двадцать или немного больше. Они стояли довольно далеко друг от

друга.

Но это были не одинокие лохматые сосны с кривыми стволами, а настоящие дочери

леса: тонкие, прямые, с густыми верхушками. И хотя кругом поднимались большие дома,

сразу было видно, что когдато здесь шумел бор.

Шурик поднял голову, чтобы лучше разглядеть верхушки сосен. Поднял, да так и

остался стоять.

Высоко на стволе Шурик увидел птичий домик.

Это был яркозелёный скворечник с коричневой крышей и окошками, нарисованными

белой краской. Было чтото очень знакомое в этой птичьей избушке. И Шурик вспомнил,

вспомнил сразу… Вон и жестяной петушок торчит над крышей. Такой домик был на

Шуркином рисунке на главной улице пёстрого города.

Удивлённый Шурик оглядел сосны. На разной высоте к тонким золотистым стволам

под шатрами густых веток были приколочены маленькие теремки и избушки. Розовые,

оранжевые, голубые, с окнами, нарисованными разными красками… Почти все такие, как

на Шуркиной картинке. Только вместо дверей на домиках чернели круглые отверстия.

Целый птичий город пестрел под неярким вечерним небом.

Шурик стоял, разглядывал скворечники, смотрел в серое с синеватым отливом небо.

Там висело чуть заметное белое облачко. Лёгкое, весеннее.

Вдруг совсем неожиданно подкралась к Шурику обида. Он не хотел этого, но ктото

будто зашептал на ухо: "Картинкуто унесли. И не сказали ничего. А ты лежал дома. Один".

Шурик медленно опустил голову. Стали чужими и неприветливыми высокие сосны.

Он пошёл назад, к своему дому. И увидел вдруг два куска фанеры, привязанные к

тонкому стволу.

Синим карандашом ктото вывел на верхнем куске твёрдые буквы:

С рогатками не ходить!

Для кошек – смертельно!

А на нижней фанерке косым почерком были выведены слова:

ГОРОД ВЕСЕННИХ ПТИЦ.

СТРОИЛИ ВСЕ.

Главный архитектор Шурик Мотыльков.

Шурику стало хорошохорошо, словно ктото подошёл сзади и ласково обнял его за

плечи. Так же хорошо бывает ещё, когда пригладит волосы неожиданный тёплый ветер

или когда с закрытыми глазами лежишь на траве, и солнце щекочет лицо мягкими

лучами…

Шурик снова окинул взглядом свой птичий город и подумал, что совсем скоро

прилетят скворцы.