Никто из них не спал той ночью, когда пришло известие, в истинности которого они не могли быть уверены, но почему-то не сомневались. Они собрались вместе и, тихонько переговариваясь, попытались восстановить ход событий и понять, который из громких взрывов, раскатившихся над городом за последнюю неделю, ознаменовал гибель товарищей под натиском неизвестных сил.

Те, кто был близко знаком с погибшими, рассказывали истории из прошлого. Но Тибо встревожил товарищей: он ничего не стал говорить о своих наставниках. Не проронил ни слова. Нащупав в кармане марсельскую карту, он вспоминал разведчицу, которая пришла за ним, – и то, как он отправил ее восвояси.

Получив отказ, эта женщина, преодолевшая столь опасный путь, чтобы разыскать Тибо, больше ничего не сказала. Кто-то другой на ее месте принялся бы умолять, настаивать. Наступила долгая пауза, и она вынудила его встретиться взглядом – а потом, когда поняла, что он не передумает, молча повернулась и, поднявшись по ступенькам, вышла из погреба.

После секундного колебания он пошел за ней. На первом этаже он застал Элизу в замешательстве у приоткрытой задней двери, за которой виднелся двор со сломанной стеной, ночь, улицы, а женщина, которую никто из его товарищей не видел, ушла тем же путем, каким явилась, назад к тому, что замышляли ее друзья, – без него.

Потом стали называть имена. Эроль. Рофаст. Риус. Ише. До чего ужасная перекличка.

– Но нет, – говорит он, обращаясь к Сэм. – Мне пришлось уйти позже. После леса. – Он смотрит на грязную пижаму, которую носит поверх одежды. – Да, мы нашли там то, что искали. Когда мы заподозрили, что оно нужно британцам, мы сразу же возжелали его намного сильней – ну, ты понимаешь?

Последний шанс. Однажды утром они проснулись и обнаружили, что Седрик ушел.

– Да ну его… – сказал Пьер, но все знали, что без священника в случае атаки демонов им придется нелегко. Тибо развернул шпионскую карту и предложил план.

В Новом Париже базилика Сакре-Кер покрыта комковатым слоем черной краски, а из всех ее великолепных, некогда застекленных сводчатых окон и дверных проемов без дверей торчат метры трамвайных рельсов. Тибо и его команда добрались до тени бывшей церкви – туда, где рельсы тряслись, словно хвосты ящериц, хлестали тротуары и крыши, издавая скрежет и металлический свист, двигались, появляясь в ткани пространства, вгрызаясь в землю, как части древних фундаментов, резко исчезая из виду, дергаясь, изменяя расположение и снова пропадая.

Каждые несколько часов изнутри появлялся трамвай без вагоновожатого и с воем уносился из похожей на пещеру внутренней части базилики прямиком в город по какому-нибудь из эфемерных путей.

Члены «Руки с пером» нашли место, чтобы подождать, поднялись по лестнице из жилистых, мускулистых рук, которая извивалась под их тяжестью, и устроили лагерь на углу улицы, наблюдая за манифами, которые наблюдали за ними в ответ, высматривая, не появятся ли нацисты или демоны. Будущее поблекло теперь, когда они начали подозревать, что кое-какие части плана уже провалились. Брусчатка перед ними сдвинулась, уступая место рельсам. Они ждали, почти не разговаривая друг с другом, – большей частью просто следили за тем, как меняется земля, как проезжают мимо неправильные трамваи.