Юмми не успела осознать свою победу и впоследствии не гордилась ею, как непременно гордился бы парнишка, которого ей приходилось изображать. Мальчишка ее лет, опомнившись, почти наверняка добил бы вопящего, катающегося от нестерпимой боли, бросившего оружие врага — хотя бы для того, чтобы избежать упрека со стороны старших. А может быть, и для того, чтобы великодушно прекратить ненужные мучения побежденного противника. Мать-Земля благодарно впитывает кровь, но не жалует чрезмерно жестоких. И мальчишка хвастался бы победой перед завидующими сверстниками…

Вскрикнув или молча, кто как, падали в беспорядочной свалке свои и чужие. Падали, падали…

В подлеске бой разбился на несколько стычек. Куха, Хуккан и еще три-четыре воина держались вместе, прикрывая один другого. Крысохвостые кидались на них, как остервенелые псы.

Упал один из воинов, насквозь пронзенный копьем… Хуккан отмахивался тяжелым топором, более пригодным для рубки деревьев, но послушным в руке сильного воина, ревел страшным голосом и пугал наскоками, но не мог напугать. Куха отбивался левой рукой, а правая висела как плеть.

Одиночки, потерявшие в сумятице схватки локоть боевого товарища, были обречены. Вот одного, пустившегося в бессмысленное бегство, уложили палицей. Вот враги в два меча добивают сбитого наземь молодого Волка, вцепившегося зубами в икру вопящего благим матом крысохвостого…

Ничего необычного не происходило на краю леса: хозяева долины умерщвляли соседей-недругов, опрометчиво вторгнувшихся в их владения. Так всегда было и всегда будет. Разве воины Земли всего-навсего вчера не навалили горы тел плосколицых? Невозможно сосчитать, сколько раз происходило одно и то же с разными вариациями и одним смыслом, таких чисел просто нет в человеческом языке. Для счета не хватит ни звезд на небе, ни волос на голове. Может быть, только река, если разбить ее на капли, даст истинное число. Но ведь река течет, и старые мириады капель сменяются новыми…

Пусть так. Пусть убийство воинственных чужаков привычно, как восход солнца, и никто не ведет бесполезный счет битвам и стычкам. Пусть так и надо, но подите объясните это истребляемым. Сейчас Юмми больше всего хотелось крикнуть: «Не надо! Зачем?! Вы слышите, я не хочу!!!»

И, проснувшись, посмеяться над ночным наваждением, недоброй шуткой легкомысленных духов сна.

Нет, все-таки этот бой отличался от бесчисленного множества других. Никогда еще в схватку не вмешивались люди, столь не похожие ни на Волков, ни на крысохвостых, и уж меньше всего на людей Земли. Никогда еще удары неведомого, явно колдовского оружия не были столь сокрушительными!

Медь мечей и топоров звенела, споря с чудесным оружием, и не могла переспорить. Богатырь с волшебной палкой, невысокий ростом, но имеющий чрезвычайно мощный торс, крушил крысохвостых направо и налево. Его помощник, а может быть, и раб, одетый, словно облитый, во все красное, неловко, но яростно орудовал копьем, прикрывая богатырю спину. Оба кричали, и их крик не походил на боевой клич ни одного из известных Юмми племен.