Каменный взгорбок был стар, ветры, вода и корни сумевших прорасти и выжить на граните сосен расширили трещины, раздвинули огромные валуны. Некоторые скатились к подножью, другие еще держались, заклинив друг друга, образовав естественное укрытие, очень пригодное для того, чтобы прятаться от стрел.

Этим и занимались восемнадцать человек, вовремя успевших укрыться меж глыб. Нет, всего семнадцать… Один не добежал, ткнулся носом в траву с засевшей в затылке стрелой, подергался и замер. А стрелы летят… Не с одной стороны — со всех четырех, так что трудно укрыться даже в нагромождении глыб. Вот еще один из укрывающихся судорожно дернулся, получив стрелу, а куда получил — издали не разглядеть.

Солнце палило. Время перевалило за полдень. В такую погоду лежать бы на пляже, потягивая холодное пивко, да время от времени окунаться…

Отряд человек в полсотни растянулся широким кольцом. Лучники не спеша выцеливали прячущихся. Круглые щиты, отороченные по низу странного вида шнурками, висели у лучников за спиной, не мешая гнуть луки. Шевельнулось что-то между камней — тявкнули тетивы, стрелы кучно пошли послушными дугами. Успел ли укрыться неосторожный — неясно…

Кажется, не успел.

Ответных стрел не было. Высунься кто из укрытия — тут и смерть безумцу. Вначале осажденные пробовали отстреливаться, затем затаились, будто и нет их. Но готовы выскочить разом, чуть что.

Медленно-медленно сжималось кольцо.

В низкорослом ольховнике, прячась в зеленеющем подросте, лежали двое. Один, одетый в кричаще-красное и оттого старающийся как можно плотнее вжаться в планету и не маячить, шепотом спросил другого, не по сезону облаченного в валенки, драную телогрейку и треух:

— Ну, что там?

— Все то же, — низко пророкотал Витюня. Шепотом он говорить не умел. — Из луков стреляют.

— Да тише ты!

— Я и так тихо. Сам не дергайся.

— Слепень в шею кусает, сволочь…

— Потерпишь.

— Это ты потеешь, вот они и летят на запах. И клещей в этих кустах, наверно, как блох в дворняге…

— Угу.

Юрик заворочался.

— Ты не молчи, ты говори, что там делается. Мне же не видно.

— Нечего в красном ходить… — От раздражения, неостановимо вырастающего, как цунами в бухте, Витюня сделался разговорчив. — Во! Еще одному попало. Сверху. Вон тот гад стрелы вверх пускает. Умелый.

— Как минометные мины?

— Во-во. Тем, что на бугре, каюк, я думаю.

— Блин, посмотреть бы… разобраться…

— Лежи.

— Я и лежу.

Юрик медленно потянул руку к шее, но слепень был начеку и с низким гудением дал деру. Понятно, только на время.

— Сволочь…

Витюня не обратил внимания. Он во все глаза смотрел, как воинственные дикари со щитами, отороченными — теперь в этом не было сомнений — не чем иным, как крысиными хвостиками, все теснее сжимают кольцо вокруг гранитного бугра. Стрел они не жалели, по-видимому собираясь напрочь истребить прячущихся за камнями.

Но почему?! Зачем?..

От удивления даже перестала болеть голова.

Бред, бред!!

О чем бы ни болтал прилегший рядом трепач, какие бы вольные домыслы он ни строил, Витюня больше привык доверять здравому смыслу. Но как раз здравый-то смысл и отказывался воспринимать происходящее!