– Целый год, – перебивает меня подруга, – нет, больше, несколько лет… Все это время ты была в него влюблена. А я ничего не знала о твоих чувствах. Мы столько раз встречались втроем, как друзья. Вот только он был для тебя больше, чем просто друг. Все это было ложью.

Ложью? Эти слова бьют по голове, как огромная кувалда. Боль, грусть и сомнения, мучившие меня больше года, вырываются наружу. Я вскакиваю с места и, не говоря ни слова, несусь к самой воде. Я больше не могу терпеть.

– Как ты мог нас бросить? – кричу, обращаясь к небу.

Я ощущаю во рту соленый привкус слез, вижу расплывающиеся силуэты людей, которые как ни в чем не бывало пробегают мимо. «Очередной пьяный подросток», – вот что они думают.

– Скажи ей! – надрываюсь я. – Скажи, что заставил меня пообещать! Признай, что это твоя ошибка. Ты уговорил меня солгать. Скажи ей, что любил меня!

Скажи мне, что любил меня!

Я смотрю на бесконечный океан, простирающийся до самых берегов Японии, и жду ответа.

Шшшшшш. Шшшшшш.

Молчание.

– Анна, я уже извинилась! Мне правда жаль.

Фрэнки подходит к кромке воды, рыдая, и дергает меня за рукав подаренной Сэмом кофты. Смотрит тяжелым взглядом, устало опустив рассеченную бровь. Сейчас она выглядит гораздо старше.

– Анна, пожалуйста, перестань, – просит она, вытирая слезы.

Внезапно охватившая меня злость так же неожиданно испаряется.

– Как ты могла назвать все ложью? – шепчу я. – Мэтт был моим лучшим другом. Я всегда его любила. Знаешь, что он сказал, когда мы в последний раз остались наедине? «Мы должны о ней заботиться». А потом умер. Фрэнк, ну что мне было делать, а? Скажи.

Она всматривается в воду, скрестив руки на груди. Ледяные волны, чистые, как небо, омывают наши ноги. Пальцы немеют, но я не двигаюсь с места. Я хочу это почувствовать, ощутить себя настоящей здесь и сейчас.

– Анна, мне не нужна твоя защита. Я в порядке.

Фрэнки отходит подальше от воды. Растрепавшиеся волосы лезут ей в лицо, она трясется от холода, сводит колени вместе и одергивает розово-белую футболку с логотипом Helicopter Pilot.

– В каком это смысле? – уточняю я. – Фрэнки, твоя жизнь катится под откос. После смерти Мэтта ты только и делаешь, что врешь.

Она медленно кивает, отводя взгляд, а потом садится на песок, обнимает руками колени и теребит свой браслет. В такой же позе она сидела в больнице в тот день, когда умер Мэтт.

Я устраиваюсь рядом, зарываюсь ногами в песок, пытаюсь согреть дыханием замерзшие пальцы.

– Ты права, – говорит Фрэнки и снова кивает.

– Я знаю.

– Когда мы с Йоханом пришли на футбольное поле, он начал рассказывать про Марию, про то, что она разбила ему сердце. Под конец я не выдержала и попыталась его поцеловать. Думала, это поможет, но Йохан оттолкнул меня. Он извинился, сказал, что все еще любит эту свою Марию. Мне было так стыдно, я не хотела идти обратно на вечеринку. А когда мы вернулись, все стали шутить про то, что мы переспали. Даже ты в это поверила. Поддакивать было проще, чем признать, что для Йохана я оказалась недостаточно хороша. Я собиралась тебе рассказать, но все так закрутилось, и было уже поздно. А с Джейком… В первые ночи все было так здорово. Несколько раз мы почти переспали, и я понимала, что рано или поздно это случится. Поэтому, когда ты спросила, мне пришлось соврать. Я же должна поддерживать образ более опытной подруги.