Усевшись за стол с тремя раскрытыми и соединенными между собой ноутбуками, она нацепила наушники с микрофоном, проверила, удобно ли отрегулировано кресло, и посмотрела сначала на Антонова, посаженного по правую руку, потом на Павлину, находящуюся слева.
А Антонов посмотрел на мелкокалиберный «Чартер Армз». Украдкой. Так, чтобы никто не перехватил его быстрого взгляда.
— Приношу свои извинения за то, что вас оставили без завтрака, — бодро произнесла Темногорская. — Но это в ваших же интересах, потому что водить в туалет вас будут редко. По этой же причине в питье вас тоже ограничат. — Она нервно потерла ладони. — То, что будет происходить здесь на протяжении ближайших часов, потребует от меня полной сосредоточенности, и я не хочу, чтобы вы мелькали у меня перед глазами. Хочу также предупредить, что разговаривать в этом помещении следует вполголоса. — Она подняла взгляд на Лося. — Игнат, ты и Морфлот располагайтесь пока за дверью, а Обух останется здесь. Выполняйте.
Кличка Морфлот принадлежала охраннику, которого Антонов мысленно окрестил «моряком» и который опять был в неизменной тельняшке, только надетой под камуфляжную куртку десантника. Обух оказался звероподобным малым с близко посаженными глазами и большим ртом. Заняв место рядом с Павлиной, он то и дело косился на ее грудь.
Ткнув пальцем в клавишу компьютера, Темногорская одарила Антонова персональной улыбкой:
— Немного Шуберта, не возражаете?
Услышав знакомую музыку, Антонов подумал, что не зря с предубеждением относился к классической музыке и ее ценителям.
— А не лучше ли немного белого шума? — предложил он.
— От него болит голова, — сказала Темногорская. — Как вы могли убедиться на собственном опыте.
Антонов подумал, что с удовольствием убил бы ее всеми известными ему способами, не пропуская ни одного. Он быстро посмотрел на револьвер и поспешил отвести взгляд. Сердце забилось чуточку веселее. На пару ударов в минуту быстрее, чем прежде. Увидеть револьвер на расстоянии вытянутой руки было все равно что увидеть улыбку Судьбы: «Я помню о тебе, Костя, потерпи, не отчаивайся».
Пока Темногорская сидела, уткнувшись носом в монитор компьютера, Антонов осмотрел помещение и обнаружил в нем две двери помимо входной. На одной висела желтая табличка с красной молнией, пронзающей череп, и черными буквами, гласившими: «Не входить, убьет!» За второй, лишенной знаков отличия, как предположил Антонов, скрывалась туалетная комната или кладовая.
Присмотревшись к картонным ящикам, составленным в углу, он не без удивления констатировал, что видит перед собой богатый ассортимент петард, ракетниц и шутих, по непонятной причине хранящихся в подвале. Неужели Темногорская привыкла отмечать праздники шумно и ярко? Если и так, то она позаботилась о безопасности. Рядом с пиротехническими игрушками висел противопожарный щит с огнетушителем, багром, топором и коническим ведром. И топор, и багор могли послужить в качестве грозного оружия, однако малыш «Чартер Армз» был предпочтительнее.
Антонов подвигался, проверяя, насколько надежно он связан. Дотянуться до ремня на запястьях он не мог даже кончиками пальцев. Два дополнительных ремня, перетягивающие его грудную клетку и ляжки, не удержали бы его, будь руки свободны, но они находились за спиной, постепенно затекая и теряя чувствительность.