Он прислушался, но было тихо.

— Нет, — покачал головой Гаудани, — Тебе показалось.

— Может быть… — не обращая внимания на его обиженные взгляды (в конце концов, приказа доставить д’орезу радость я не получала), я встала и подошла к стене. Действительно тихо.

Только небольшой сквозняк, словно кто-то поставил форточку на микропроветривание. Некстати вспомнилось, тайные ходы в замках, а также то, что Рой был сыном правителя Лагомбардии, и семья жила в этом дворце. Не думаю, что и тогда он терял время зря.

— Ну что там? — Гаудани вальяжно разлегся на кровати, подперев голову рукой. Я подала плечами и повернулась к нему:

— Ничего.

— Наверное, мыши.

— Скорее, бурундуки. Чип и Дейл, — пробурчала я. Если за стеной и услышали, то не подали виду.

— Поскольку тебя это беспокоит, завтра прикажу поставить мышеловки, — Лоренцио широко зевнул.

— Лучше капканы, вдруг это крысы! — посоветовала я, обдумывая возникший в голове план.

— Как пожелаешь, любовь моя! — он призывно посмотрел на меня, — Иди ко мне.

Зло усмехнувшись, я направилась к мужчине, лежащему на кровати. Присела рядом, провела рукой по лицу, откидывая спутанные волосы. Он подался вперед, обнял меня за талию, притянул к себе, приникая к губам. За стеной опять зашуршали. На этот раз услышал и д’орез. Он отстранился и недовольно посмотрел в сторону, откуда шел шум:

— Вот ведь! Надо распорядиться изловить их.

— Это будет несколько затруднительно, они очень шустрые и хитрые, — достаточно громко сказала я. Мне показалось, за деревянными панелями кто-то фыркнул. Гаудани вновь потянулся ко мне. Я скептически посмотрела на него:

— Ренци, послушай, может быть, повременим до свадьбы… во дворце куча народу… и… и Козимо приехал… — я отползала все дальше и уже практически висела на самом краю.

— Раньше тебе это не мешало, — заметил он, наклоняясь надо мной, его губы потянулись к моим, и я, откидываясь все дальше и дальше, в какой-то момент, потеряв равновесие, все-таки свалилась с кровати.

— Милая, ты не ушиблась? — забеспокоился Лоренцио, вскакивая и подбегая ко мне.

— Ушиблась, — рявкнула я, проклиная и его, и Кариссу на чем свет стоит. Тоже мне, герои-любовники. Пора заканчивать этот фарс. В конце концов, если мне не поверят, обвиню в помешательстве д’ореза и останусь богатой вдовой. Д’орез тем временем помог мне подняться.

— Любимая, как мне искупить свою вину? — в его голосе слышалось искреннее раскаяние. Я поняла, что он действительно любит Кариссу, и почувствовала себя мошенницей. Мужчина смотрел на меня так, что я не могла дальше обманывать его.

— Помоги мне вернуться домой, — решилась я.

— Что? — Гаудани беспомощно посмотрел на меня, обожание на его лице сменилось страхом, — Ты … ты не любишь меня больше и хочешь вернуться в Риччионе? Это из-за Алайстера?

Я закатила глаза, и этот знает о Рое!

— Нет, он здесь ни при чем, Вернее, конечно, он в курсе происходящего, как и его кузен, — я выдохнула, собираясь с мыслями, — Просто я не Карисса.

— Что? — он недоверчиво смотрел на меня.

— Я не Карисса, — повторила я. Продолжить мне не дали: одна из панелей, которыми были украшены стены, с душераздирающим скрипом отъехала в сторону, и в проеме возник граф Алайстер, за его плечом ухмылялся принц Риччионе. Взгляды обоих не предвещали ничего хорошего.