— Он ваш, он для вас, — сказала хозяйка, заметив мою реакцию.

Не знаю. Может, у моего наряда просто цена была не по карману местным жителям, но я все же хотела думать, что он — моя судьба.

Но самое удивительное, когда Емельян рассчитывался за него, у меня даже ничего не екнуло. Мы же семья! У меня тоже есть деньги. Если что, я их достану.

Кстати, вчера перед сном мы с ним разглядывали сделанные мной фото, пытались понять стоимость монет, но ничего не поняли, а потом Емеля вышел через знакомых на француза, в этих делах разбирающегося, и скинул изображения ему.

Знаток ответил примерно через час. Он написал, что по фото сложно оценить качество точно, но навскидку как минимум три монетки стоят внимания. И тогда я вообще почувствовала себя миллионершей и, наконец, расслабилась.

— Кать, если хочешь, можешь совсем на работу не ходить теперь, — сказал мне перед сном Емеля, гладя пока плоский живот, спину и то, что пониже.

Вообще все, что под руку попадет, он вечером гладил.

— Нет, я хочу работать и помочь тебе хочу, — задумчиво сказала я, представляя себя работающей миллионершей.

Бизнес-вуман.

— Ты вполне можешь делать это из дома. Оборудуем тебе кабинет, — продолжил он искушать, целуя мой живот и вызывая своей губной магией сотню бабочек.

— Не надо. Пусть дом останется домом, — выдавила я из себя из последних сил, пытаясь не поддаваться искушению. — Кстати, а Тамик там один как?

Помогло. Я очнулась и вдруг вспомнила, что мелкий остался совсем один в двухэтажной квартире.

— Не волнуйся, — уложил меня Емеля обратно. — Позвонил по дороге домработнице. Она сегодня вечером его навестит и завтра утром тоже.

— У тебя есть домработница? — удивилась я и даже голову опять попыталась приподнять.

Емеля хмыкнул:

— Кать, ну ты же не думала, что я сам убираю, готовлю, стираю…

Ох, правда. Что-то я глупость сморозила? Беременность сделала меня немного заторможенной, если не сказать хуже. Может, Эмиль предложил мне уйти работать домой, потому что я больше мешаю, чем помогаю?

Собралась было загрузиться, но он не дал. Успокоил поцелуями, объятьями и мечтами.

В итоге я вчера уснула, а сегодня проснулась счастливой и умиротворенной…

С улицы послышался звук шуршащих по гравию колес — как раз вовремя. Алла застегнула мне сзади на шее пуговку, я взяла в руки букет, и мы, такие распрекрасные, покинули комнату.

С такой концентрацией внутри нарядных и дорого одетых людей наш деревенский домик смотрелся особенно убого. Украдкой глянула на Романа Владимировича: оценить его впечатления. Но он не сводил восторженного взгляда с Аллы — на обстановку и даже на нас с Емелей ему было явно наплевать. Подруга же в это время с видом непреступной царицы рылась в своей сумочке.

Зато мой будущий муж пожирал меня горячим собственническим взглядом и явно гордился тем, кто ему достался в жены. Странно, конечно, но очень приятно. Шагнула ему навстречу и потянулась за поцелуем.

— Рано, рано, детки, — прервал нас радостный окрик бабули, появившейся в гостиной. Она все утро провозилась с праздничным обедом, чтобы после росписи накормить гостей от души. Но сейчас присоединилась к нам при полном параде. — Поторопимся в сельсовет, дорогие мои. После росписи нацелуетесь.