— Белла! Белла! Вот она!
Сначала до нас долетели крики. Потом в общий двор ворвались Бьянка и Микки.
— Белла!
Каблуки Бьянки громко стучали по асфальту.
Как только она обняла Беллу, ее радость превратилась в ярость и обрушилась на меня.
— Ей всего пять лет!
— Я нашла их на площадке, — соврала я. — Мы сразу же вернулись сюда.
Я заметила взгляд Микки. Он догадался?
— Ты что, не понимаешь, что так делать нельзя? — сказала Бьянка.
— Ты же понимаешь, что нельзя так вот взять и уйти? — сказал Микки Фабиану, который кивал головой, ни на кого не глядя.
— Полный идиотизм, — проговорила Бьянка. — Пожалуйста, оставьте нас в покое! Мы оказались соседями, но это не значит, что между нами должно быть что-то общее.
Отвечать не имело смысла. Я надеялась только на то, что Белла будет молчать.
— Главное, что с Беллой все в порядке, — сказал Микки.
— Слава богу! — Бьянка так и впилась взглядом в Микки.
Чуть в стороне под фонарем ждал Вильям со светящимся планшетом.
— Я иду домой, — сказала Бьянка Микки, подсадив Беллу себе на бедро и взяв за руку Вильяма.
— Я вас догоню, — сказал ей Микки.
Я глазами показала Фабиану на дверь, и он молча скрылся в доме.
Меня тошнило.
Во всем была виновата я. Я это знала. В глубине души я чувствовала, что что-то случится. И все равно ничего не сделала. Просто сидела и пропивала мозги, жалея себя.
В голове все кружилось. Я посмотрела на Микки:
— Не знаю, что сказать. Прости.
Он сунул руки в карманы брюк:
— Все в порядке. Бьянка впала в панику, когда пропала Белла.
— Я имею в виду не только это, — сказала я.
— Я знаю, — кивнул он.
Я должна рассказать ему. Так будет правильно.
— Послушай… Я…
Слова разрастались во рту, как плесень. Микки терпеливо ждал. Я не могла даже смотреть в его сторону. Эта его спокойная улыбка, его губы. Я все еще помнила их вкус.
— Мне кажется, я больше не могу, — вырвалось у меня вдруг. Мне надо было это сказать.
Он вынул из карманов руки и посмотрел на меня с тревогой:
— Что ты имеешь в виду?
— Зайдешь на минуту?
Я положила руку на калитку. Оставаться в общем дворе не стоило, нас кто-нибудь наверняка заметил бы.
Микки в сомнении посмотрел по сторонам:
— Хорошо, только быстро.
Он зашел вслед за мной в сад, и мы сели на ротанговую скамейку за домом.
Было ветрено, пели кузнечики, с темного неба смотрел глаз луны. Я подумала о Белле. Она такая маленькая. И отныне всю жизнь будет тащить это с собой. Что изменится, если я расскажу? Я не знала, как поступить. Микки смотрел на меня в задумчивости.
— Я всегда и от всего убегала. Как только возникали проблемы, я паковала вещи и удирала. По-другому я не умею. Я не представляю, что нужно делать, чтобы остаться и все исправить. Я из тех, кто накосячит и потом сматывается.
Видимо, я снова подошла к развилке. Возможно, последней.
Микки потер переносицу.
— Всегда можно измениться. Стать как бы другим человеком, — сказал он.
Если бы это было так просто.
— Я не умею расставаться, — проговорила я.
Речь же об этом, да? Если Микки узнает правду, он будет ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь.
— Иногда бывает приятно что-то завершить, — сказал он. — И перейти к чему-то совсем новому.