Но какой бы сложной и напряженной ни была обстановка в стране, разведка не может бездействовать до бесконечности. Да и нам самим до чертиков надоело это вынужденное безделье, потому что никакая визуальная разведка, никакой радиоперехват, никакой анализ открытых источников информации не заменит настоящему профессионалу агентурную работу.

Центр тоже нуждался в нашей информации и потому, надавав нам рекомендаций на все случаи жизни и предупредив о соблюдении максимальной осторожности при проведении встреч, согласился с нашим предложением отменить «мораторий».

А еще через несколько дней Базиленко докладывал мне о встрече с «Артуром».

— Между прочим, в первую ночь погиб не только корреспондент Франс Пресс, — сообщил он после того, как пересказал всю полученную от «Артура» информацию, имевшую отношение к неудавшемуся перевороту.

— А кто еще? — спросил я, мысленно перебрав всех своих знакомых иностранцев и не обнаружив среди них ни одного, чья судьба была бы мне неизвестна.

— Еще погиб Мустафа Диоп — заместитель начальника службы безопасности.

— «Рок»? — уточнил я. — А как это случилось?

— «Артур» рассказал, что как только стало известно о начале мятежа, «Рок» и группа возглавляемых им сотрудников службы безопасности, в которую входил и его брат Сайфулай, отправились к казармам воздушно-десантного батальона. Там их машины обстреляли из крупнокалиберного пулемета. «Рок» был ранен в область таза, доставлен в госпиталь и через неделю скончался.

— А Сайфулай? — из чистого любопытства поинтересовался я, потому что судьба Сайфулая, как и его старшего брата, говоря по правде, меня мало интересовала.

— Его тоже зацепило, — ответил Базиленко, и по его интонации я понял, что происшествие с Сайфулаем, которого он знал гораздо лучше меня, взволновало его значительно больше. — Пуля раздробила ему голень, и он тоже попал в госпиталь. Там ему хотели ампутировать ногу и даже положили на операционный стол. Местные врачи знаете, как лечат? Нога болит — режут ногу, голова болит — отрезают голову!

— Ну и что же было дальше?

Я почувствовал, что Базиленко не зря так подробно расспросил «Артура». Не стал бы он тратить драгоценное время на встрече с агентом, если бы все случившееся не представляло для нас никакого интереса.

— К счастью для Сайфулая, в этот день дежурил кто-то из советских хирургов и уговорил не делать ампутацию. В общем, он почти два месяца провалялся в госпитале, но зато выписался на двух ногах.

— И чем же он теперь занимается? — спросил я, будучи уверенным, что сейчас-то Базиленко и объяснит, почему он так дотошно копался в этой истории. — По-прежнему работает в иммиграционной службе?

— Нет! — с оттенком легкого торжества, словно фокусник, после многочисленных манипуляций вытаскивающий, наконец, загаданную карту, ответил Базиленко. — Его произвели в лейтенанты и перевели на работу в контрразведку.

— А как «Артуру» стало об этом известно?

Теперь меня тоже заинтересовала эта история, потому что не каждый день рядовому инспектору дорожной полиции удается узнать о кадровых перемещениях в контрразведке.