Решив для полной гарантии посоветоваться с Базиленко, потому что без его помощи в этом деле мне было никак не обойтись, я сказал Гладышеву:

— Хорошо, Евгений Павлович, мы продумаем, как лучше выполнить вашу просьбу, и через пятнадцать минут я вам перезвоню.

Закончив разговор, я вернулся в резидентуру и обсудил с Базиленко наиболее безопасный маршрут, по которому можно было добраться до резиденции и обратно. Мы решили ехать вдвоем и на моей автомашине, хотя мое участие в этой затее было, конечно, определенным безрассудством, если учесть, что я, как и посол, тоже отвечал за большой участок работы. Но чисто по-человечески мне было гораздо легче взять всю ответственность за возможную неудачу на себя, чем подставлять кого-либо из своих подчиненных. Что касается выбора транспорта, то после воскресной поездки под перекрестным прицелом мятежников и сторонников президента я уверовал в то, что моя машина заколдована, и поэтому остановил свой выбор именно на ней.

Разработав план предстоявшей операции, я снова спустился к дежурному и попросил соединить меня с резиденцией. Звонить из кабинета посла, где сейчас восседал Дэ-Пэ-Дэ, я не стал, чтобы снова не выслушивать его доводы о том, что послу лучше находиться в резиденции до разблокирования района.

— Евгений Павлович, — сказал я, когда Гладышев поднял трубку, — мы попробуем доставить вас в посольство. Но ваша безопасность может быть гарантирована при соблюдении одного условия. И я хотел бы заручиться вашим словом, что вы его выполните.

— Какого условия? — перепросил осторожный посол.

— Вы будете беспрекословно, я подчеркиваю — беспрекословно — выполнять все мои указания! — твердо сказал я.

Я думал, что гонористого посла возмутит мое нахальство, но он, истерзанный длительной разлукой со своими подданными, смиренно произнес:

— Хорошо, я обещаю.

— Тогда мы выезжаем, — обнадежил я, — и, если по пути не случится непредвиденных задержек, минут через тридцать-сорок будем у вас.

Мне было слышно в трубку, как посол облегченно вздохнул.

— Да, еще одно, — добавил я. — Пожалуйста, попросите Ольгу Васильевну надеть какие-нибудь брюки.

— Брюки? — удивился Гладышев. — Но Ольга Васильевна никогда не носит брюк!

Честно говоря, продумывая детали предстоящего путешествия, мы с Базиленко как-то упустили из виду комплекцию Ольги Васильевны и то обстоятельство, что брюки на ее фигуре — это такой удар по общественной нравственности, от которого даже ко всему привыкшие африканцы могут оказаться в шоке! Но я представил себе, как она будет пробираться по сточным канавам в юбке или платье, и это придало мне дополнительного нахальства.

— Возьмите джинсы у Сметанина, — посоветовал я. — Я думаю, они ей вполне подойдут.

Человек с такой «съедобной» фамилией являлся поваром посла и вместе с его личным шофером постоянно проживал в резиденции. По комплекции он, как и положено настоящему повару, мало чем отличался от дородной Ольги Васильевны, и поэтому мог выручить свою хозяйку.

— Хорошо, посмотрим, что из этого получится, — хихикнул в трубку посол, и я понял, что его тоже увлекла эта идея.