Об этом я узнал совершенно случайно спустя много лет от одного старого приятеля, который под большим секретом рассказал, за что он получил орден Красной Звезды. Он даже не подозревал, что к его награде я имею самое непосредственное отношение.

Известие о том, что «Ринго» стал нашим агентом, вызвало во мне противоречивые чувства. С одной стороны, мне было приятно, что наши усилия не пошли прахом. С другой, мне было досадно и горько, потому что после отъезда «Ринго» из страны, когда стало окончательно ясно, что он уходит из ЦРУ и будет для нас навсегда потерян как источник ценной информации, на мою голову со всех сторон обрушился шквал упреков.

В чем меня только ни обвиняли! И в том, что я проявил своеволие, нарушил указания Центра, отступил от утвержденного плана беседы с «Ринго». И в том, что не проявил профессионального умения, не сумел убедить его принять наше предложение о сотрудничестве и загубил верное дело. И в том, что не сумел уговорить его повременить с увольнением из ЦРУ и продолжить его разработку.

Все мои попытки доказать, что я сделал все возможное в сложившейся ситуации, что еще не все потеряно, что двести шестнадцать секунд его раздумий чего-то стоят, и когда-нибудь, возможно, нам удастся получить от «Ринго» пусть разовую, но ценную информацию о ЦРУ, заканчивались тем, что на меня обрушивалась новая порция упреков.

Вернувшись из отпуска в страну, я из личных писем моих друзей узнал, что меня склоняли на отчетно-выборной партийной конференции ПГУ как нерадивого резидента, который в результате своей недисциплинированности и самоуправства завалил ответственное мероприятие.

Конечно, в каждой профессии есть свои издержки, но таких, как в разведке, нет, пожалуй, нигде!

В разведке можно сколько угодно времени работать безупречно и ничем себя не скомпрометировать, но достаточно совершить всего одну ошибку, и даже не ошибку, а один маленький промах, и вся твоя предыдущая безупречная служба пойдет насмарку, полетит в тартарары, коту под хвост! И эту ошибку или промах тебе уже не простят и не забудут никогда!

Естественно, после всех этих неприятностей так удачно складывавшаяся командировка превратилась для меня в тяжелую повинность. Со временем, конечно, я преодолел и поганое настроение, и депрессию: не такой я человек, чтобы долго хандрить! Но прежнего боевого настроя уже не было, и за последние полтора года работы я никого не завербовал.

Правда, в этом благом деле преуспели мои сотрудники. Общими усилиями мы сумели пополнить и улучшить наш агентурный аппарат, и благодаря добываемой нами информации резидентура была на хорошем счету. Но мой личный вклад сводился только к «чуткому руководству».

И все же самое обидное заключалось в том, что продолжение истории с «Ринго» от меня скрыли сознательно! Как мне впоследствии объяснили, «по соображениям конспирации»!

Видимо, по этим же самым «соображениям» меня решили не поощрять за участие в вербовке «Ринго», хотя за это дело все, кто непосредственно с ним работал, получили высокие награды. Не обошли и тех, кто упрекал меня в своеволии и отсутствии профессионального умения, но вовремя успел напомнить о том, что он тоже «пахал»!