Восприятие разворачивается и, наконец, я попадаю в третью область — обыденную реальность (стадии Абхидхаммы с пятнадцатой по семнадцатую) — где я встаю с постели, подхожу к окну и вижу мусороуборочную машину. Теперь я думаю, что мусороуборочная машина «реальна», а все остальное — сон. И потому я забываю и маргинализирую то, что происходило в Стране грез и Сновидении, в пользу реальности (см. Рис. 6 и 7).

(Рис. 6. Реальность консенсуса: мусороуборочная машина.

Рис. 7. Страна грез: звуки музыки цимбал)

Эти семнадцать стадий переживает каждый, хотя мы, возможно, не привыкли прослеживать наблюдения с подобной точностью. Почему мы так привязываемся к различным мирам, в которых находимся — к Стране грез, а затем к реальности консенсуса? Почему мы любим быть в глубоком сне и Сновидении, так верим в свои сны, находясь в Стране Грез, а потом так привязываемся к реальности консенсуса, когда бодрствуем? Почему, находясь в каждой реальности мы считаем ее единственно существующей и склонны забывать все остальное? Когда мы пребываем в Сновидении, оно имеет для нас первостепенное значение. Когда мы оказываемся в Стране грез, то забываем о Сновидении, из которого происходят наши сны. К тому времени, когда мы проснемся, мы забываем большую часть своих снов, музыки и своего Сновидения.

Что-то внутри нас побуждает нас забывать, откуда происходят сны. Я чуть не сказал, что «мы» делаем этот выбор, но в действительности это не совсем так. Нечто в нас, в Стране грез, решает не замечать или маргинализировать первоначальные возмущения, которые имели место в Сновидении. Затем, когда мы возвращаемся в обыденную реальность, нечто маргинализирует или забывает симфонию, так что мусороуборочная машина, в конце концов, становится просто мусороуборочной машиной, а не музыкой.

Нечто маргинализирует непрошенные, неудобные восприятия. Если только вы не адепт медитации, опыт Сновидения маргинализируется на самых ранних стадиях восприятия без вашего осознания. Именно так создается личность. Нечто не допускает событий и впечатлений, которые кажутся непонятными или несоответствующими, и потому эти впечатления остаются без внимания. Например, если в данный момент я лежу в постели, незначительные странные, волноподобные впечатления могут маргинализироваться просто потому, что они не согласуются с устойчивым впечатлением лежания в постели. В другой момент могут маргинализироваться побуждающие энергии или даже усталость. В любом случае, к тому времени, когда у вас имеется впечатление, что вам снится сон в Стране Грез, существуете вы и не-вы. Нечто — ваше тело или Создатель сновидений вселенной — маргинализирует чувственные взаимодействия, предшествующие сновидениям.

Вероятно, подобная маргинализация ответственна за то, что западные психотерапевты сосредоточиваются на снах, а не на Сновидении, поскольку сны, с их поддающимися определению частями и ассоциациями, ближе к обыденной реальности консенсуса.

Какую более важную цель преследует Создатель сновидений, маргинализируя едва уловимый чувственный опыт? Я не знаю. Я даже не знаю, можно ли последовательным и разумным образом отвечать на такие вопросы о Сновидении, исходящие из реальности консенсуса. Я точно знаю лишь то, что Сновидение Создателя сновидений имеет тенденцию развертываться в виде частей и миров, которые забывают друг о друге. Я также точно знаю, что без сновидений у нас не было бы никакого ощущения относительности нашей реальности консенсуса. Мы нуждаемся в снах и Сновидении, чтобы наблюдать повседневный мир. Точно так же, без реальности консенсуса и снов Сновидение никогда не могло бы познавать себя. Жизнь была бы просто непрерывным течением. Возможно, были бы только состояния «опьянения божественным» и «никого», чтобы оценить по достоинству эти состояния бытия. Возможно, Создателю сновидений нравится создавать индивидуальные части снов, жизненные формы, людей и объекты, чтобы познавать Себя в бесконечных подробностях и непрестанных преобразованиях.