— У нее руки в пятнышках, — сказал Йона.

— Веснушки?

— Темнее… настоящие пигментные пятна…

— Отравление мышьяком, — заключил Нолен. — Метагидроксид железа используется как противоядие, антидот к мышьяку… и если у нее сухие и покрытые пятнышками руки, то…

Йона перестал слушать, задумавшись о фотографиях, разложенных на полу гостиничного номера.

На одном из снимков был двухмиллиметровый осколок, напоминавший синеватый птичий череп.

Осколок обнаружили на полу у Сандры Лундгрен. Материал походил на керамику, но состоял из стекла, железа, песка и шамота.

Йона проехал мимо большого красного сарая. Маленький птичий череп — обломок шлака, остаточный продукт стекольного производства.

— Стекло, — прошептал он.

Земля вокруг старых стекольных предприятий часто загрязнена мышьяком. Этот опасный полуметалл раньше использовали в качестве осветлителя стекломассы, чтобы удалить пузыри и гомогенизировать стекло.

— Стекольное производство, — вслух произнес Йона. — Они на какой-то стекольной фабрике.

— Может оказаться именно так. — Нолен словно следил за ходом мыслей Йоны.

— Ты за компьютером?

— Да.

— Поищи старое стекольное производство в окрестностях Финсты.

Йона ехал вдоль озера, которое поблескивало в темноте между деревьями, и слушал, как Нолен, что-то бормоча, стучит по клавиатуре.

— Ничего нет… всплыло только одно — завод, сгоревший в семьдесят шестом. Стекольное производство Сольбакена в Римбу. Там делали листовое стекло и зеркала… земля принадлежит церкви…

— Отправь адрес и координаты мне на телефон, — попросил Йона. — И позвони Марго Сильверман.

Йона резко затормозил, круто повернул направо, запер колеса, сдал назад, так что гравий брызнул из-под шин, задом вывернул на дорогу, переключил скорость и снова нажал на газ.

Задыхаясь от боли, Эрик просунул медную трубу через крышу клетки и попытался сломать перекладину. Рычаг оказался коротковат, хотя Эрик навалился на него всем весом. Громко звякнув, труба соскочила. Эрик упал на пол и ударился здоровым локтем о решетку.

Он с трудом поднялся, посветил фонариком и обнаружил, что удалось погнуть прутья еще на несколько сантиметров.

Он снова прислушался, но с тех пор, как Нелли пустилась следом за Джеки, из коридора не доносилось никаких звуков.

Эрик обшарил лучом фонарика весь подвал, но не обнаружил орудия лучше, чем медная труба, которую ему удалось подтащить к себе.

Прутья клетки были сварены на совесть, однако при помощи трубы Эрик уже погнул один прут на потолке и начал верить, что сможет сломать его. Вероятно, это займет несколько часов или даже дней, но вдруг получится.

Эрик просунул трубу в петли на потолке — и замер.

Из кульверта донеслось шарканье. Эрик опустил трубу, спрятал ее под матрас, взял фонарик и насторожился. В коридоре явно кто-то был, шаги приближались.

Он погасил фонарик и подумал: будь что будет, но он должен биться до последнего. Иного выбора нет. Ведь убить его в этой клетке проще простого.

Эрик молчал, прислушиваясь к похрустыванию под чьими-то ногами, к дыханию.

— Эрик? — прошептала Джеки.

— Тебе надо выбираться отсюда, — быстро прошептал Эрик в ответ.