Примерно через полкилометра он оказался у ручья. Дно покрывали красные камни, насыщенная железом вода отливала бурым.

Эрик вошел в ледяную воду и побрел по руслу, надеясь, что собаки потеряют его след через несколько минут.

Как же ему хотелось позвонить Джеки, сказать, что он невиновен! Невыносимо было думать, что она считает его убийцей. Пресса и социальные сети, наверное, полны возмущенных комментариев, подробностей его жизни, давних событий, которые лягут на него дополнительным грузом, послужат подтверждением его виновности.

Эрик пошел было быстрее, но поскользнулся на камне, упал, ударился коленом о дно и задохнулся. Холод и боль пронзили насквозь, от спины до самой шеи.

Он поднялся и осторожно побежал. Камешки со стуком скользили под подошвами, одежда отяжелела, вода пенилась вокруг ног.

Эрик сделал крюк по ручью. Прибрежный спуск здесь был выше, а русло — у́же, течение вокруг Эрика усилилось.

Деревья склонялись над водой, и Эрику пришлось нагибаться, чтобы пройти под ветками. Он продолжал уходить в густые заросли. Собак больше не было слышно, только вода журчала вокруг.

Эрик сделал еще один крюк и решил выйти из ручья. С одежды текло, когда Эрик вылез на берег и заторопился дальше в хлюпающих ботинках. Измученный, в мокрой, сковывающей движения одежде Эрик спотыкался на каждом шагу.

Вдалеке он увидел блеск длинного узкого озера Сиклашён. Пригнувшись за валуном, Эрик двинулся между тонкими рябинами, еле волоча ноги; ему казалось, грудь вот-вот разорвется.

Так нельзя, думал он.

Это конец, мне некуда идти.

У него множество знакомых, людей, с которыми он общается, давних коллег, есть несколько хороших друзей, но никому из них он сейчас не может позвонить.

Конечно, Симоне пришла бы ему на помощь, но за ней наверняка следят. И Беньямин сделал бы все возможное, это Эрик знал, но, скорее, умер бы, чем подверг сына опасности.

Оставались считанные единицы, к кому он мог бы обратиться.

Йона, Нелли и, может быть, Джеки.

Если Джеки уехала к сестре, то у него есть шанс пожить в ее квартире, — если только Джеки не верит газетной лжи.

Эрик посмотрел на экран мобильного. Осталось всего четыре процента заряда. Эрик не хотел подвергать Нелли опасности, но все же набрал ее номер.

Если ее телефон прослушивают — так тому и быть, но, чтобы выкрутиться, он должен пойти на риск. Здесь его обложили со всех сторон, выбора нет.

Вдали прогрохотал вертолет, потом остался только шум деревьев. В телефоне потрескивало, протянулся первый гудок, потом в трубке щелкнуло.

— Нелли, — ответила Нелли спокойным голосом.

— Это я. Можешь говорить?

— Не знаю, но вроде бы да. Считается это разговором или…

— Нелли, послушай, я не хочу подставлять тебя, но мне нужна помощь.

— Что происходит?

— Я не делал того, что мне приписывают, я понятия не имею, в чем дело.

— Эрик, я знаю, знаю, что ты невиновен. Но разве ты не можешь просто сдаться полиции? Скажи, что ты сдаешься, и я тебя поддержу, выступлю свидетелем, сделаю что угодно.

— Они застрелят меня, как только увидят. Ты не представляешь себе, что…

— Я понимаю твое беспокойство, — перебила Нелли. — Но чем дольше ты тянешь, тем глубже яму себе роешь, разве нет? Полиция везде…