Перемещение выдалось необычным. Не успел Норман моргнуть, как очутился на дальнем пирсе Триена, том самом, по которому они шагали с утра. Непогода усилилась, щедро попотчевав мокрой снежной крошкой, пришлось застегнуть куртку.

Бока лорда Шалла ходили ходуном. Не выдержав, он опустился на одно колено, моля, чтобы никто к нему не подошел. К счастью, горожане предпочитали пережидать вьюгу в тепле, даже матросы попрятались.

Одинокого сгорбившегося оборотня заносило снегом, ветер трепал одежду, пробирался через ткань под кожу, но Норман не замечал неудобств. Он выложился, неумолимый откат начал свое черное дело. Проректор дрожал и никак не мог отдышаться. Легкие жгло огнем, пальцы, наоборот, заледенели. С легким стоном лорд Шалл повалился на пропахшие рыбой доски. Пару минут он не двигался, затем кое-как с помощью рук сел и огляделся.

– Тарья!

Нет ответа.

– Тарья! – уже громче окликнул Норман и вскочил.

От резкого движения его повело в сторону, но проректор удержался на ногах.

Где же Хранительница?

Глаза испуганно шарили по сторонам в поисках оборотницы, но ее не было и следа.

Норман злился. Вот зачем она прибегла к дурацким способностям? Если не погибнет, угодит в руки той шайки. И ведь, кьядаш, треклятые Врата неощутимы, не найти, в отличие от портала.

Лорду Шаллу хотелось выть от бессилия. Сколько он ни бродил по пирсу, ни принюхивался, ничего не находил. Одно радовало: запах Роншей истончился, значит, Особая служба сработала, помешала темным планам.

Норман вздрогнул.

За спиной что-то упало!

Проректор резко развернулся, приготовившись к обороне, и, подорвавшись, кинулся к блондинке, чья кожа соперничала с белизной снега. Упав перед ней на колени, лорд Шалл принялся хлестать по щекам, звать – Тарья не откликалась. Она лежала недвижная, обескровленная. Губы посинели, рот чуть приоткрылся. Пальцы скрючила судорога.

Приложив ухо к груди, Норман с облегчением выдохнул. Дышит!

– Эй, открывай глаза! – он вновь принялся теребить оборотницу. – Сегодня у некроманта выходной, навсегда ведь уйдешь, дурочка!

У лорда Шалла действительно не хватило бы сил даже поговорить с душой Тарьи. Оживить ее он не смог бы в любом случае, такое подвластно только архимагам, либо пришлось бы прибегнуть к помощи демона и объединить усилия нескольких коллег. Положим, ректор бы сразу откликнулся на зов, но вот с некромантами выйдет проблема, абы кого не возьмешь, а в оживлении важна каждая минута.

– Я тебе жалование повышу и донимать перестану. Ну, пожалуйста!

Глупо, но иного мозг выдавать не желал. Лорд Шалл впервые не знал, что делать.

И тут Тарья моргнула, и он облегченно вздохнул.

Оборотница застонала, задергалась, будто от судорог. Норман порывисто обнял ее, прижал к груди, торопливо укутал. О себе не думал – боялся за нее.

– Как же холодно! – пожаловалась Тарья.

– Что-то болит? Нужно к целителю? – лорд Шалл удобнее перехватил ее и чуть пошатнулся – сказывалась слабость после ожесточенного боя.

– Не надо, пройдет. Видишь ли, каждый раз, когда Хранительница становится Вратами, она остывает, поэтому лучше не лекаря, а горячего чаю. А ты как?