– Ты ведь и сейчас под кайфом?

Она ускорила шаг.

– Нет, я не под кайфом. Мне просто кое-что нужно, малышка. Дела не слишком хороши.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Внутри меня нарастал гнев, который пожирал меня, подобно раковой опухоли. И этот яд копился во мне с тех самых пор, когда я была маленькой девочкой. И это было объяснимо, но когда я открыла глаза и снова увидела, как она чешет руку, нарезая круги по комнате, я вдруг почувствовала, что у меня больше нет сил и дальше хранить этот гнев в себе и цепляться за его острые грани. Я видела маму в последний раз в жизни. Она уезжала. Последние несколько лет она была для меня все равно что мертва, но теперь это становилось еще реальнее. Раньше я знала, что мама здесь или хотя бы где-то рядом, но теперь я даже не смогу узнать, где она и как она. Если с ней что-то случится, ни Джекс, ни Клайд уже не смогут мне об этом сообщить. Я никогда ни о чем не узнаю. Ее больше не будет в моей жизни.

Вздохнув, я села на диван.

– Мне очень жаль, – сказала она.

Подняв глаза, я увидела, что мама подошла ближе и теперь топчется прямо рядом со мной, яростно расчесывая воспаленную от уколов кожу. Мне стало не по себе.

– Я знаю.

Она остановилась, взглянула на меня, как олень на несущийся на него грузовик, а потом куда-то направилась. Нахмурившись, я повернулась и увидела, что мама подошла к обеденному столу, который Джекс, кажется, никогда и не использовал по назначению.

На нем лежали какие-то бумаги.

Дрожащими руками мама взяла эти бумаги и повернулась ко мне. Она подошла ближе и остановилась в нескольких шагах от дивана.

– Это… твое.

Удивленно подняв брови, я подошла к ней.

– Что это?

Высохшей рукой мама вытерла со лба пот, хотя в доме было довольно холодно.

– Возвращаю тебе твою жизнь.

Я недоуменно уставилась на нее, не понимая, что она имеет в виду. Мама протянула мне бумаги. Готовая ко всему, я взяла их и быстро просмотрела.

Затем я изучила их внимательнее.

Было всего три листка, причем один оказался длиннее остальных и был согнут. Когда я разогнула его, у меня перехватило дыхание.

– Мама…

– Он твой. Дом твой, – сказала она, проводя руками по щекам. – Я его не закладывала. Ни разу. Я… я просто оставила его.

Я этого не знала и предполагала, что она уже несколько месяцев не вносила залоговые платежи, потому в любой день ожидала судебных приставов. У меня не укладывалось в голове, что мама не стала использовать дом в качестве источника средств. Я снова посмотрела на бумаги, чтобы удостовериться, что это действительно правда. Да. Все было верно. Документ на право собственности был подписан мамой и каким-то мужчиной, имя которого было мне незнакомо.

– Тебе нужно просто поставить свою подпись, но вопрос уже решен. – Мама отошла от стола, а затем остановилась. – Дом твой. Продай его. Получишь не меньше сотни тысяч.

Руки задрожали, пол чуть не ушел у меня из-под ног. Я не могла в это поверить. Дом теперь был моим. Я могла продать его и выручить деньги, которых хватит на оплату большей части ссуды, а возможно, будет достаточно чтобы полностью ее погасить. Моя жизнь станет такой же, как прежде, вернее, гораздо лучше, потому что сейчас в ней есть много такого, чего не было раньше.