Джекс то ли мудро решил не обращать внимания на мое замечание, то ли моя глупость уже его достала, потому что в ответ я услышала:

– И ничего не изменится, пока я буду спускать это на тормозах.

Я медленно выдохнула. Все мускулы напряглись.

– Что ты сказал?

– Ты мне не доверяешь, но это не самое худшее, Калла. Черт возьми, хуже то, что ты, очевидно, не слишком высоко меня ценишь, раз действительно думаешь, что я готов строить планы о том, как бы поразвлечься с какой-то девицей, когда другая лежит в моей футболке у меня в постели. Ты совершенно не знаешь меня.

На этот раз я поморщилась совсем по другой причине.

– И мне от этого больно, – добавил он.

Внимательно посмотрев на меня, Джекс затем развернулся и зашагал наверх. Я услышала, как хлопнула дверь.

Не знаю, сколько я еще стояла, не в силах сойти с этого места. Злость уже ушла, но я была совсем сбита с толку. Как получилось, что в начале нашего спора я с полным на то основанием обвиняла его, а теперь он так разозлился на меня, что даже закрылся в комнате? Я же не сделала ничего плохого.

Или сделала?

Может, мои выводы были преждевременными? Я ведь не слышала всего, что он говорил Эйми. Одни обрывки фраз. И Джекс извинился за субботу. Он сказал, что этого не повторится, но искупало ли это его вину? Я не знала. В этом и заключалась проблема. Я не знала.

Одному Богу известно, сколько я стояла посреди комнаты, прежде чем набралась мужества и медленно поднялась наверх. Я ожидала, что дверь спальни будет закрыта, но это было не так.

Закрытой оказалась дверь соседней комнаты. Я подошла к ней, намереваясь постучать, но замерла в нерешительности. Сложив руки на груди, я стояла возле спальни, но не знала, что сказать, если я постучу, а он ответит. Во мне все еще полыхал гнев, смешанный со стыдом и смущением.

Я прислушалась, надеясь услышать, есть ли за дверью какое-нибудь движение. Мне показалось, что я действительно различила шаги, и замерла в ожидании того, что дверь вот-вот откроется, но прошло несколько секунд, а этого так и не случилось.

Прикусив губу, я закрыла глаза, подождала еще немного, а потом вернулась в спальню и залезла в постель. Усевшись на своей половине кровати, я молча смотрела на часы. Медленно уплывали минуты. В конце концов я легла лицом к открытой двери. Все это было неправильно. Я лежала у него в постели, и он злился на меня, а я злилась на него.

Я сглотнула, но ком в горле никуда не исчез. Глаза стали влажными. Как и щеки. Я взяла подушку, на которой он спал, прижала ее к груди и закрыла глаза. Чувствуя жуткую пустоту внутри, я лежала и думала о том, как все в одночасье сломалось и как мне теперь это исправить.

В какой-то момент мысли мои стали путанными, и я, видимо, заснула. Мне приснился сон, в котором я ходила по этому дому в поисках Джекса, звала его, но не могла ни догнать, ни привлечь его внимание. А когда этот сон рассеялся, я почувствовала, как он гладит меня по голове, как осторожно заводит волосы мне за ухо. И его губы касались моей щеки.

Все это было так реально, что, когда я проснулась, измученная, с опухшими глазами, то была практически уверена, что он лежит рядом, что его половина кровати не холодная. Но это было не так. Я все еще прижимала к груди его подушку, но Джекса рядом не было.