— Как вы намерены осуществить самоубийство? — не веря в угрозу, спросил Серебряков.

— Еще не придумал, но я все же ветеринарный врач по специальности и как-нибудь такую проблему смогу решить, — грустно улыбнувшись, заметил Белозерский.

Внимательно смотря на Белозерского, Серебряков вынужден был признать, что перед ним сидит сильный, волевой человек, который, однажды совершив глупость, скатился до своего настоящего положения.

— Ваши мысли глупые, и их нужно выбросить из головы, — попытался Серебряков урезонить Белозерского.

— Вы говорите — «глупые», а я так не считаю. Мне сейчас 53 года. Если меня не расстреляют, а дадут 15 лет, стоит ли мучиться с таким сроком в таких условиях, — он обвел следственную комнату рукой, — дожидаясь свободы, которая дряхлому старику не так и нужна.

Подумав над словами Белозерского, Серебряков сказал:

— Я о вашем намерении вынужден буду рапортом доложить своему руководству.

— Действуйте, как считаете нужным, — отрешенно ответил Белозерский.

По фотографии, имеющейся в уголовном розыске в журнале на лиц, ранее судимых за различные преступления, Белозерская Евдокия Ивановна опознала Петлюру Станислава Генриховича, имевшего кличку «Студент». Возможно, с годами он получил «образование», и у него сейчас другая кличка.

Начальник милиции и начальник уголовного розыска охарактеризовали Петлюру как компанейского мужика, любящего выпить за чужой счет, балагура и бабника.

Когда Серебряков спросил Простакова:

— Случайно Петлюра по сейфам не волокет?

Простаков убежденно ответил:

— Исключено!

— Почему ты так думаешь?

— Он проживает в нашем районе более десятка лет. За такое время медвежатник успел бы проявить себя. А у нас таких преступлений не было до последнего времени. Значит, медвежатник из новых или залетный.

— Убедил! — согласился с ним Серебряков.

Делая опознание Петлюры Белозерским по фотографии, взятой из паспортного стола формы № 1, Серебряков был поражен результатом.

В нем Белозерский опознал мужчину, которого он видел на мясокомбинате незадолго до ограбления. Этот мужчина представился ему водителем рефрижератора.

Петлюре на мясокомбинате нечего было делать. Туда его мог привести только личный интерес.

Доложив прокурору данную информацию, Серебряков спросил:

— Что будем с ним делать? То, что Петлюра наводчик, не вызывает сомнения. Как утверждает Василий Тимофеевич, Петлюра в сейфах не разбирается. Будем ли у него дома делать обыск?

— Обыск у Петлюры делать надо в обязательном порядке, — сказал прокурор. — Но если Петлюра не заговорит, если обыск не даст положительного результата, то своими действиями мы обрубим нить, которая нас через него связывает с его компанией.

— Да, щекотливое положение, — согласился Серебряков. — А делать все равно что-то придется.

— Я попрошу Простакова, чтобы он установил за Петлюрой наблюдение. Когда исчерпаем все имеющиеся способы выхода на верхушку компании, тогда придется делать у него обыск, — решил Шувалов.

— Главное, его сейчас и не арестуешь, — размышляя вслух, заметил Серебряков. — Не сажать же его за то, что он старушке помог в ремонте электропроводки…