Лорд поднялся. Бледное в тусклом свете лицо, блестело от пота.

– Пропустите его, – приказал он стражникам и сделал Дунку знак подойти. – Мальчику не причинили никакого вреда. Я хорошо знал его отца, когда был десницей. Да будет принцу Мейекару известно, что все это задумал не я.

– Он узнает об этом, – пообещал Дунк, не понимая, что такое здесь происходит.

– Это все Пек, клянусь Семерыми. – Лорд возложил руку на алтарь. – Да поразят меня боги, если я лгу. Он говорил мне, кого приглашать, кого нет, и привез сюда этого юного претендента. Я не хотел становиться изменником, верьте мне – но Том Хедль, муж моей старшей дочери, настоял.

– Он ваш первый боец, – вставил Эг. – Если он состоит в заговоре, то и вы тоже.

Да тихо ты, хотелось заорать Дунку – твой язык нас погубит! Но лорд Батервелл воспринял это как должное.

– Все не так просто, милорд. Хедль командует моим гарнизоном.

– Но должны же у вас остаться преданные короне воины.

– Да. Эти двое и еще несколько. Я был слаб, признаю, но никогда не изменял трону. Ставленник Пека с самого начала вызывал у нас с Фреем большие сомнения. Он не носит меча! Будь он вправду сын Дейемона, Жгучий Клинок уж верно отдал бы Черное Пламя ему. А все эти разговоры о драконе – чистой воды безумие. – Его милость отер лицо рукавом. – Теперь вот пропало яйцо, полученное моим дедом от короля за верную службу. Утром, как я проснулся, оно было на месте, и часовые клянутся, что в спальню с тех пор никто не входил. Пек, конечно, мог подкупить их, но где яйцо? Либо оно у них, либо…

Либо дракон все же вылупился, мысленно договорил Дунк. Если в Вестеросе вновь объявится живой дракон, и знать и простой народ валом повалят к владеющему им принцу.

– Могу я поговорить со своим… оруженосцем, милорд?

– Как вам будет угодно, сир. – Батервелл снова стал на молитву, а Дунк отвел Эга в сторону и опустился на одно колено, чтобы видеть его лицо.

– Я вот тебе так двину по уху, что глаза на затылок съедут до конца жизни.

– Следовало бы, сир. – У Эга все же достало совести, чтобы покаяться. – Простите меня. Я хотел только послать отцу ворона.

Чтобы Дунк мог остаться рыцарем… благие намерения.

– А с ним ты что сделал? – спросил Дунк, покосившись на Батервелла.

– Напугал его, сир.

– Да уж вижу. Скоро он себе коленки до крови сотрет.

– А что было делать? Мейстер, увидев отцовский перстень, сразу привел меня к ним.

– К ним?

– К лордам Батервеллу и Фрею. Стражники тоже там были – все всполошились из-за пропажи яйца.

– Ты его, надеюсь, не брал?

– Нет, сир. Мейстер показал перстень лорду Батервеллу, и я понял, что дела мои плохи. Хотел сказать, что украл его, но лорд бы мне не поверил. Тут мне вспомнилось, как отец повторял слова Красного Ворона – чем самому, мол, пугаться, лучше пугай других. Я и сказал, что отец прислал нас шпионить, а сам идет сюда с войском. Отпустите-де меня, ваша милость, и расстаньтесь с изменниками, если желаете сохранить голову на плечах. Сам не ожидал, что это так на него подействует, – сказал Эг со скромной улыбкой.

Дунку захотелось крепко встряхнуть мальчишку, чтоб зубы задребезжали. Нашел чем играть! Так и жизни лишиться недолго.