— Нет. Я слышала слова, имена. Они остаются у меня в голове. И я должна их повторить так же, как услышала…

— Что значит «влияние»?

Девочка опустила глаза и укоризненно посмотрела на собеседника.

— Я не знаю… Я же вам говорила…

— Лучше вам не прерывать ее, господин шевалье, — вступился Корантен. — Она рискует все забыть.

И действительно, маленькой служанке не без труда удалось продолжить свое монотонное повествование. И все-таки Персеваль узнал, что в тот день, когда по приказу молодого Людовика XIII убили Кончини, королева Мария отправила Кьяру обыскать покои Леоноры, жены убитого. Она должна была хранить эти письма в своих апартаментах в Лувре.

С этого момента рассказ Жаннетты стал несвязным. Мадам де Валэн клялась своему палачу, что не нашла тогда писем. Но тот отказывался в это поверить, полагая, что компрометирующие бумаги у нее. Продолжение было кошмарным. Из глубины своего тайника полумертвая от ужаса Жаннетта слышала крики баронессы. Ее мучил мужчина, чтобы добиться своего. Он испробовал все. Наконец он привел детей, грозя убить их на глазах у матери. Несчастная кричала:

— Неужели вы думаете, что я допустила бы, чтобы моим детям причинили малейшую боль, если бы у меня были эти проклятые письма? Пощадите их, сжальтесь…

Но это не помогло. Клер и Бертрана убили. Их мать последовала за ними, после того как убийца утолил свою ужасную страсть, которую, по его собственным словам, он испытывал к баронессе…

Когда Жаннетта закончила свое горестное повествование, она снова начала плакать, вспоминая о собственном ужасе и о тех мучениях, невидимым свидетелем которых она стала.

Девочка не знала, ушли ли убийцы, и оставалась в тайнике много часов, не осмеливаясь пошевелиться.

Мужчины дали ей наплакаться вволю, понимая, что Жаннетте надо выплеснуть всю боль того, что она пережила. Когда Корантен хотел задать ей вопрос, де Рагнель жестом остановил его. Надо попытаться изгнать из невероятной памяти этой крестьяночки картины и звуки, слова, которых она не понимает. Именно в этом таится настоящая опасность. Не стоит еще добавлять ей горя. Можно будет поговорить и попозже…

Через несколько минут Жаннетта успокоилась и, уронив руки и голову на стол, прямо посреди остатков своей трапезы мгновенно заснула, побежденная эмоциями и усталостью последних суток. Шевалье посмотрел на спящую девочку, погладил белокурую головку, еще довольно грязную.

— В большой гостиной есть кушетка, — сказал он слуге. — Уложи ее там и возвращайся! Разумеется, мы возьмем ее с собой, когда будем уезжать. Но пока после того, как отнесешь ее, пройдись по двору и посмотри, не снесли ли куры яиц. Должен признаться, что я голоден. А ты нет?

— Еще как! А мы с вами сладкого не любим!

Позже мужчины уселись за стол. Перед ними стоял огромный, поджаренный на сале омлет, изготовленный Рагнелем собственноручно. Он же обнаружил засоленное сало, к которому никто не прикасался, а в погребе бочку с еще не вызревшим кларетом. Это вино не походило на нектар, но его свежий вкус утолил их жажду. Какое-то время они ели молча. Потом шевалье отбросил ложку и, вынув из кармана камзола трубку, набил ее табаком. Он знаком пригласил Корантена последовать его примеру и пододвинул слуге свой кисет.