Ненависть может быть душной. Обволакивающей. Такой мерзкой, что тонешь в ней, не в силах пошевелить ни рукой , ни ногой. Ровно до того момента, пока не придется… Либо защищать себя, либо умирать.

Я и то, и другое делала. И я знаю, что буду испытывать, когда воткну заточку в горло Старику. Именно эту душную ненависть. Потную и вонючую. И нет, рука у меня не дрогнет. Потом , конечно, придется долго отмываться, сдирать с себя кожу, пропахшую этой гадостью.

Мне, честно говоря, до сих пор иногда кажется, что я пахну все этим дерьмом. Мойся, отшлифовывай себя до боли, сиди в ванне несколько часов. Не поможет. Я знаю. Я так делала. А еще я знаю, когда избавлюсь окончательно от этого, когда перестану быть грязной.

Вот именно тогда. Да.

Лучше кровью пахнуть, чем гнилью.

А есть ненависть яркая. Горячая. Жгучая. Она не дает дышать. Она сводит с ума. Она заставляет… Терпеть. Выжидать. Это не значит, что угасает, нихера!

Это значит, что аккумулируется. И потом рванет. Обязательно. И один мерзкий, нахальный, грубый подполковник сполна ощутит на себе, что значит… Что значит так поступать со мной!

Каменный он?

Да смешно!

Нихера не каменный!

Дурак он! Просто дурак!

Нет, конечно, и я дура. Тут без вариантов.

Вела себя по овечьи, чего удивляться, что приняли за овцу?

Сначала испугалась, понеслась куда-то, идиотки кусок! Погибнуть могла! А мне рано еще! Рано! У меня есть дела.

И, после недавнего происшествия с выродком Росянским, они стали еще более отчетливыми.

Это Максик может позволить себе в Робин Гуда поиграть. Я – нет. У меня другая роль. Хорошо, что определилась с ней более-менее четко. Жаль, что долгих пять лет ждала.

В принципе, эта встряска мне по делу.

Стремно только, что оказалась подполу обязанной. Спас все-таки. А потом… Потом не повел себя по-скотски. А мог.

Это теперь я уже осознала, что все , произошедшее в той большущей бочке, одуряюще пахнущей смолой и пихтой, не было сном. Что я реально приставала к нему, гладила и позволяла себя целовать.

Короче говоря, вела себя , как озабоченная дура. Овца.

Хуже было только дальнейшее поведение.

Когда начала на него вешаться в гостиной. Сама. Опять сама.

Да что происходит-то такое со мной?

Честно говоря, была уверена, что эта сторона жизни не интересна от слова «абсолютно». С моим опытом такое не удивительно нисколько. Ладно, хоть от мужиков не шарахалась.

Но чтоб сама, САМА! Полезла с поцелуями, упрашиваниями к мужику… Да еще и к кому! К каменному подполу!

Рехнулась, не иначе. От переохлаждения и перепада температур головой повредилась.

Но это ладно. Ладно. Самое главное в другом.

Главный вопрос, который меня мучил уже полчаса , прямо вот с той минуты, когда проснулась в незнакомой спальне, на незнакомой кровати. Одна. С четкой картинкой произошедшего в голове. Без каких-либо лакун и прочей потери памяти, которой могут грешить томные нежные девы…

Прям с восстановлением по минутам всех событий…

Последовательно испытывая сначала страх, потом ненависть, потом жгучий стыд, потом… Сука, почему-то возбуждение, особенно, когда глаза подпола вспомнились, лапы его каменные на талии и хриплый вопрос: «Хочешь меня, Кошка?»… Черт! Потом опять стыд, потом опять возбуждение… Ну а потом – вот она! Ненависть!