В автомате закончились патроны. На ходу уронив его на дорогу, Заур выхватил из кармана «ингрэм» и продолжил вести огонь.

Караван все ближе, притормаживает, потому что впереди крутой поворот, в который грузовикам с прицепами не вписаться на полном ходу. Краевому – он больше не стреляет, занят управлением – тоже пришлось сбросить скорость. То, что нужно. Скутер поравнялся с кабиной грузовика, разрисованной дерущимися мечниками. Стоит только грешнику высунуться, и Заур всадит ему очередь в голову.

И Край высунулся-таки – вместе с пистолетом в руке.

Палач и грешник одновременно нажали на спуск.

Вот только пистолет рецидивиста заклинило.

А в «ингрэме» палача перекосило патрон. На ходу никак не поправить!

В сердцах Заур швырнул бесполезное оружие в Края, но не попал – «ингрэм» ударился в стекло и, отскочив от подножки, свалился под колеса грузовика. И все же этот жест отчаяния заставил грешника понервничать – он рефлекторно всем телом уклонился от летящего в него куска железа. Вместе с рулем уклонился – и грузовик едва не выехал на тротуар. Колеса подпрыгнули на бордюре, бампер сшиб с десяток жестяных ваз, выставленных вдоль дороги, – ромашки и розы вместе с гвоздиками и тюльпанами взмыли в воздух, прежде чем Край сумел вернуть тяжелую машину на проезжую часть. Хозяин цветов – усатый торговец-кавказец – остался позади размахивать руками и ругаться. Заур же максимально приблизил скутер к кабине в тот самый момент, когда Край выворачивал руль обратно, чтобы выровнять грузовик.

За миг до столкновения вскочив на насиженное пластиковое кресло, палач прыгнул на подножку машины. Неуправляемый скутер угодил под колеса, грузовик подбросило, когда под ним хрустнул обтекатель цвета лайма.

Бронестекло на дверце было опущено, и потому, ни секунды не колеблясь, палач сунул руку в кабину. Его пальцы ухватились за что-то, ногти царапнули плоть… чужое горло…

А потом сильнейший удар оторвал Заура от кабины, подбросил над асфальтом. Это Край ударом ноги распахнул – чуть с петель не сорвал! – дверцу.

На миг палач завис между небом и землей. Казалось, Господь вот-вот призовет его, и ангелы, подхватив слугу Его, ждут лишь приказа, чтобы утащить палача за облака.

А вот не надо! Рано! Прочь! У Заура иные планы.

Он взмахнул руками, дернул ногами, будто пытаясь обрести опору. На самом же деле палач отбрыкивался от крылатых посланцев.

Его оставили в покое, или же вновь заработало земное притяжение, после чего Заур рухнул спиной на асфальт. Так затылком приложился, что в глазах вспыхнул фейерверк и дыхание сперло. Перевернуло, еще и еще – он кувыркнулся раз пять, изгибаясь так, будто из тела вынули все твердое, а из оставшегося сделали отбивную.

Наконец палач замер, с удивлением осознавая, что все еще в сознании. Да что там… он – жив! Из носа лило, губы разбиты, зубы – он попробовал языком – шатаются. Зато боли не было. Не было, пока он не пытался встать…

Глаза заволокло черным.

Последнее, что видел Заур: грузовик Края проехал в проем ворот, и мощные стальные створки сомкнулись за прицепом.