Быстро, через смотровые щели оглядев пустой двор и соседнее здание, убедился, что все тихо и тревога не поднята, после чего спустился обратно в подземелье.

— Все нормально. Еще одного задержанного привели.

— Урус, ты обещал, — напомнил мне тот же голос.

— Я всегда верен своим обещаниям, — твердо и гордо ответил я.

Пока было время, я пообщался с воинами. Они меня поразили. Расклепать кандалы они не смогли, однако им было нужно оружие. Тут один из воинов принес себя в жертву. Он добровольно отдал себя на алтарь победы, позволив убить — удушить, если честно. Все были добровольцами, но соломинку вытянул один. Вот не знал, что этот способ с таких давних времен существует. После его удушения фактически голыми руками ему раздробили кисти рук и ступни ног, чтобы снять кандалы. Так у них получилось оружие вроде кистеня, тяжелое, но неплохое в их ситуации. Тело погибшего героя как раз начинало разлагаться в камере, так что появился я хоть и с опозданием — не пришлось тянуть соломинку, — но фактически вовремя. Успел.

— Я восхищен вашим мужеством и отвагой. Даже не буду требовать принять присягу и перейти под мою руку. Возьму как пассажиров и доставлю на Русь. Такие герои должны жить, чтобы о них слагали легенды и былины, — сказал я, находясь под впечатлением от их рассказа.

Первоначально их было восемь, один принес себя в жертву, семеро выживших после побоев и плохой кормежки едва держались на ногах. Двое слегли. Ничего, у нас тарантас, прорвемся.

Когда мы закончили с кандалами, — тут изрядно помог Игорь, уверенно работая зубилом, — я отправил доходяг наверх. Там Игорь обнаружил целую бочку с питьевой водой, ее наполняли каждый день.

— Побрейте голову и подбородок, вот вам кинжал, он острозаточенный. Помойтесь и переоденьтесь. Одежда во второй комнате от лестницы, там склад, — велел я им.

Пока бывшие узники ковыляли наверх, а Игорь помогал одному из ослабевших, я подошел к той камере, из которой меня окликали.

— Двое у дверей, остальным отойти в глубь камеры, — скомандовал я.

Убедившись в глазок, что заключенные выполнили мой приказ, я открыл дверь и кивком головы велел узникам выходить. Когда они вышли в коридор, закрыл дверь на ключ и громко сказал:

— Я отдам вам ключи. Как только мы уйдем, можете выпустить остальных, а пока — за мной наверх, будете под присмотром.

— Нам нужно уходить вместе, — покачал головой один из заключенных. Это был дородный мужчина в когда-то роскошном халате. Судя по голосу, это с ним я вел переговоры.

— Нет. В этой ситуации вам будет легче всего, охрана отвлечется на нас, и вы сможете разбежаться по городу.

— Но охрана потом переключится на нас, не так ли? — спросил первый узник, второй продолжал хранить молчание.

— Есть такая надежда. Пусть это будет вашей благодарностью за освобождение. Ладно, идем наверх, как только мы уйдем, дальше действуйте сами.

— Хорошо.

Мы поднялись с нулевого этажа на первый, где, расплескав на каменном полу большую лужу, мылись бывшие узники. Запах немытых тел еще стоял в воздухе, но уже не такой резкий. Игорь обмывал двух немощных, остальные осторожно мылись сами, используя мокрые тряпки. Это, конечно, неполноценное мытье, но они были уже не такими грязными. Посмотрев на их чисто выбритые головы со следами ссадин и порезов на макушках и лицах, я только хмыкнул. Явно не сами брились, сто процентов — Игорь этим занимался.