— Хорошо, боярин, — низко поклонился управляющий. Он с нами даже за стол не сел, мол, неуместно холопу за один стол с боярином садиться. Насчет офицеров эта отмазка не канает. Мы с ними не в одном бою побывали, так что они могли обращаться ко мне вольно и не заморачиваться сословной разницей. Причем это не только я ввел, а было повсеместной традицией. Хотя и от боярина тоже многое зависело.

— Все, работаем! — хлопнул я в ладоши. — Митрофан, пошли.

Пока офицеры занимались своими делами, их хватит на все три назначенных дня, мы с управляющим вышли из ворот поместья. Воины уже смогли, жутко скрипя несмазанными петлями, закрыть одну створку и теперь возились со второй. Те, похоже, вообще в землю вросли, и как их не сломали при штурме? Наверное, штурмовыми лестницами воспользовались, надо будет вечером узнать.

Старосты находились в двадцати метрах от ворот, чуть левее дороги. Теперь было понятно, почему они так быстро тут оказались. Шестеро из семи оказались верхом, только седьмой на телеге. Могу предположить, что это староста Алексеевки, она ближе всего.

Все старосты были в возрасте, ближе к полтиннику, и только один выделялся среди них воинской выправкой и возрастом, ему было не более тридцати. Судя по виду, бывший воин, причем калечный. Вместо левой руки обрубок.

«Хм, надо будет с ним пообщаться. Раз не сломался после ранения да еще смог устроиться старостой, то такой человек мне будет интересен», — подумал я.

Именно он с большим удовольствием и одобрением наблюдал за работой моих воинов. Остальные только за своими деревенскими да сельскими мужиками, которые работали в поле, очищая все пустое пространство вокруг крепости от кустарника. Работали, кстати, довольно споро.

Я молчал, больше изучая старост, за меня говорил Митрофан, представляя старост и меня им.

Как я и думал, парень без руки оказался бывшим посадским гриднем, потерявшим руку в войне с литовцами. Причем в его деревне на двадцать дворов все в порядке и организованно. Если и были очаги голода, то помогали голодающим всей деревней.

Тот, что приехал на телеге, действительно оказался старостой Алексеевки. Триста дворов — это что-то, так что и одет он был подходяще, явно богаче, чем остальные.

Лошади у всех оказались тягловые, немного подготовленные под седло, и только у бывшего воина был настоящий боевой конь.

В течение часа я выслушивал постоянные жалобы и просьбы о помощи. Мало того что голод, так еще ярыга приезжает и требует все больше и больше. В принципе ничего необратимого не случилось. Да, голодно, но пока еще держатся, лес помогает, но нужно купить зерно вместо сожженного. Животинки бы еще, а то пала чуть ли не разом. Один коновал по языку павших коров определил, что те были потравлены.

— Так! — громко сказал я, прерывая причитания, только воин молчал да больше слушал. — Митрофану Авдеевичу выделены нужные средства. Обращайтесь к нему, чем сможем, тем поможем. Скоро отправим караван в соседнюю область, там и закупим продовольствие. Можете присоединиться, деньги для закупок получите.

— А в Новгород? — спросил бывший воин.