Были у нас и шутки для узкого круга. Ларри и Грачук называли техасскую тюремную систему самым большим гулагом свободного мира. Публикуя свои интервью, Грачук непременно вставлял что-нибудь вроде «сказал осужденный, когда мы сидели в крошечной комнатушке для свиданий» – чтобы поддеть Ларри.
Справедливость или жестокость смертной казни мы вообще не обсуждали, сильных переживаний не испытывали; все знали, в чем наша задача: присутствовать при исполнении, смотреть, как душа осужденного расстается с телом. Однажды, незадолго до моего там появления, они сильно подставились: у Грачука был день рождения, и Ларри притащил торт. Репортер из британской «Дейли мейл» представил все так, будто происходящее их не интересовало, – так сильно, мол, они увлеклись празднованием, – абсолютная чушь. После того случая Ларри стал внимательнее смотреть, что за люди вокруг.
Колдуэлл сначала сказал полиции, что убил своих родителей и сестру случайно: во время ссоры они сами наткнулись на его нож. По словам Энди Бича, бывшего помощника обвинителя округа Даллас, это «признание о волшебном ноже» запомнили все.
Мы шутили, что теперь Колдуэллу предстоит наткнуться на волшебную иглу.
Запись в дневнике Мишель о казни Джеффри Колдуэлла, 30 августа 2000 года
Хорошо, что до казни мы могли посидеть в офисе Ларри, ведь потом сразу начиналась работа. Семьи жертв обычно соглашались на пресс-конференцию, где телевизионщики бесили нас двумя стандартными глупыми вопросами: «Испытываете ли вы облегчение?» и «Есть ли у вас чувство, что правосудие свершилось?» Газетные журналисты только переглядывались и закатывали глаза. Дурацкие же вопросы, ведь ответы примерно одинаковые: «Нет, облегчения не испытываю, потому что близкого человека уже не вернуть. В истории можно ставить точку… Хорошо, что это свершилось, но ничего уже не изменишь». На второй вопрос отвечают только «да» или «нет»…
Грачук всегда спрашивал о том же, но спрашивал гениально: «Вы довольны, что пришли?» Здесь тоже можно ответить кратко, однако почти никто не говорил «нет», и мало кто ограничивался простым «да».
Трудно убить более жестоко, чем Томми Рэй Джексон убил мою дочь. Мне достаточно того, что его казнили. Только, думаю, электрический стул был бы нагляднее.
Роджер Робинсон, отец Розалинд Робинсон, убитой Томми Рэем Джексоном
Джексон был казнен 4 мая 2000 года
Вернувшись в офис Ларри, мы сверяли записи последнего слова казненного, потому что официальная версия Департамента всегда грешила неточностями – не просто пропущенные слова, а порой целые предложения, – и усаживались писать. Смотрел ли осужденный на близких убитого, извинялся ли? Или игнорировал их и говорил просто для себя? Что сказали родственники убитого? Что сказал прокурор? Какова была последняя трапеза смертника?
Мы никогда не обсуждали увиденное в серьезных тонах. Ларри, как представителю тюремной системы, было бы неуместно говорить нам о своем отношении к смертной казни. И мне тоже, – как журналистке, мне полагалось соблюдать нейтралитет.
После написания статьи я частенько отправлялась выпить пару коктейлей в компании нескольких сотрудников тюрьмы, Ларри и капеллана Брэззила, которого Ларри прозвал «Неблагая весть», потому что священник приходит, когда дело близится к концу.