— Твой брат? — сказал судья.
Второй мужчина передал ему стопку бумаг, и тот стал просматривать их, сморщив складки на лбу так, что они стали похожи на сборки.
— Здесь еще одно имечко.
Морил с упавшим сердцем понял, что на бумагах, видимо, записаны ответы Дагнера на вопросы, которые ему задавали. Он не знал, что именно отвечал брат, — и очень жалел, что не знает. Ведь если его собственные ответы будут отличаться от ответов Дагнера, то судья сможет признать Дагнера виновным в вещах, которых он вовсе не совершал.
— Мы зовем его Дагнер для краткости, — осторожно пояснил Морил. И мне хотелось бы его увидеть. Пожалуйста.
— Ты сможешь увидеть его в свое время, если ответишь на мои вопросы правдиво, — сказал судья. — Вы — из семьи странствующих музыкантов, так?
— Да, — ответил Морил.
— И вы ездили с отцом, устраивал представления?
— Да, — снова подтвердил Морил.
— Как давно вы этим занимаетесь?
— Одиннадцать лет, — ответил Морил.
Молодой человек подался вперед.
— Старший парень сказал — десять лет.
Судья нахмурился, глядя на Морила — должно быть, прикидывал, сколько ему лет. Вид у чиновника был усталый и проницательный, и Морил был для него только сомнительным фактом. Морил понял, что следовать совету Брид и говорить о своем родстве с графом и Ганнером было бы бесполезно, совершенно бесполезно. Он знал, что Брид это сделала бы, но сам даже пробовать не собирался.
— Я был совсем маленький, когда мы уехали, — объяснил он.
— Из Ханнарта? — резко спросил судья.
— Да, но я не помню, — сказал Морил, прекрасно понимая, что если бы он признался в том, как на самом деле относится к Ханнарту, то предал бы и себя, и Дагнера. — Мой отец говорил, что поссорился с графом Керилом.
Судья и секретарь сверились с ответами Дагнера — и Морил с облегчением заметил, что все вроде в порядке. Но вид у них был недовольный, а дальнейшие расспросы их недовольство только усилили.
— Где вы давали представление перед тем, как приехать в Нитдэйл?
Морил задумался. Казалось, это было так давно! Фледден? Да. Оттуда они сразу поехали в Маркинд, а в Маркинде уже представлений не давали. Именно во Фледдене Линайна заштопала Киалану куртку.
— Во Фледдене, — сказал он.
— С кем твой брат разговаривал во Фледдене?
— Ни с кем, — ответил Морил.
Он это хорошо запомнил, потому что к Дагнеру не подошли обычные девицы, так что он сам разговаривал с Дагнером.
— Но ты ведь не был с ним все время, пока вы оставались во Фледдене, так ведь? — спросил более молодой мужчина.
— Нет, был! — возразил Морил. — Видите ли, мы все были в повозке. В городах отец всегда заставлял нас оставаться в повозке, всех вместе.
— Всегда? — переспросил судья, сурово сдвинув свои складочки. — Ты же не хочешь сказать, будто твой брат никогда не уходил куда-то один?
Морил понял, что если не будет осторожен, то Дагнера смогут обвинить в браконьерской охоте на кроликов.
— Никогда, — сказал он. — Дагнера мало что интересует, кроме его песен. — И чтобы отвлечь чиновников от мыслей о браконьерстве, он добавил: — Дагнер не сделал ничего, за что его можно арестовать. И наша лицензия в полном порядке, честно!