— О да. Большой удачи, — поспешно откликнулась Брид, испугавшись ареста за непочтительность к новому правителю.

— Прекрати, Брид. И давайте начнем, — раздраженно сказал Дагнер.

Брид довольно фальшиво улыбнулась усатому собеседнику и закрепила вожжи, дав Олобу понять, что ему следует стоять на месте. А потом она задудела в пангорн, чтобы привлечь к себе внимание. Когда в их сторону повернулось достаточно много лиц, она встала и заговорила. Морил удивлялся тому, насколько спокойно держится сестра. Но в этом Брид походила на Кленнена. Внимание публики было ей необходимо как воздух.

— Дамы и господа! — объявила она. — Приглашаю вас подойти и послушать. Вы видите повозку, на которой я стою? Многим из вас она хорошо знакома. Если это так, то вам известно, что она принадлежит Кленнену-менестрелю. Вы видели, как она много лет проезжала через Нитдэйл, направляясь на Север. Большинство из вас знают Кленнена-менестреля…

Она уже успела заинтересовать слушателей. Морил услышал, как кто-то сказал:

— Это Кленнен-менестрель!

— Нет, не Кленнен, — возразил еще кто-то. — Кто эта хорошенькая девчушка?

— Тогда где же Кленнен? Это не Кленнен! — стали говорить другие.

И наконец один из самых любопытных громко спросил:

— Где Кленнен, девонька? Разве он не с тобой?

— Я вам расскажу, — ответила Брид. — Я все вам расскажу.

А потом она замолчала и просто стояла, прямая и заметная в своем вишневом платье. Морил видел, что она сдерживает слезы. Но он видел и то, что она ясно показывает толпе, какие усилия прилагает, чтобы не заплакать. Он изумился тому, как ей удается использовать настоящие чувства для того, чтобы придать зрелищности представлению. Самому ему так ни за что бы не сделать.

Брид молча стояла, пока любопытный ропот не стал громким, — но не затянула молчание настолько, чтобы любопытство угасло. Она сказала:

— Я вам скажу. Кленнена… моего отца… убили два дня назад.

Она снова замолчала, борясь со слезами и внимательно прислушиваясь к сочувственному гулу. Когда гул набрал силу, она снова заговорила, громко, но так спокойно, что Морилу и большинству присутствующих показалось, будто она говорит тихо. Они замолчали, внимая ее словам.

— Мы — дети Кленнена-менестреля: Брид, Морил и Дастгандлен Хандагнер. И мы делаем все, что в наших силах, чтобы продолжать выступления без него. Надеюсь, вы найдете время, чтобы нас послушать. Мы понимаем, что без Кленнена наше представление уже не будет прежним… но мы постараемся доставить вам удовольствие. Мы надеемся, что вы простите нам все наши недостатки, ради… ради памяти нашего отца.

За это ее наградили аплодисментами.

— Тогда клади свою шляпу, и мы вас послушаем! — крикнул кто-то.

Брид с мокрыми от слез щеками взяла шляпу, которую приготовила заранее, и бросила ее на землю. Несколько человек сразу же кинули монеты — из чистого сочувствия. Брид не могла не ощутить гордости. Она произвела немалое впечатление, ни разу не похваставшись — на самом деле она даже сделала противоположное, что, как она надеялась, должно было понравиться Дагнеру.

Хотя Дагнер слишком сильно нервничал, чтобы выказать одобрение, Брид поняла, что он не сердится, так как позволил ей говорить. Это означало дозволение ей самой решать, что именно они будут петь. И Брид постаралась расположить отрепетированные ими песни так, чтобы они произвели наибольшее впечатление. Она начала с песен, которые всем нравились.