В доме уже проснулись все жильцы. Наверху скрипели половицы. За стеной на кухне слышались всплески воды, с другой стороны доносились натуженный кашель и детский плач. Дом был наполнен людьми от подвала до чердака. Чуть ли не в каждой комнате ютилось по две-три семьи, а одинокие рабочие снимали в этих семьях углы и койки. Лишь Вася с бабушкой жили в отдельной клетушке у кухни, так как хозяин дома, бакалейщик Хомяков, приходился им каким-то дальним родственником.

Игнатьевна тоже уселась пить чай и искоса поглядывала на повзрослевшего внука. Сейчас он был особенно похож на своего отца. Он так же хмурился, сдвигал густые брови. Прядка чуть вьющихся каштановых волос спадала на высокий лоб, а на твердом, словно раздвоенном подбородке резко выделялась ямочка.

«Весь в Степана, — думала Игнатьевна. — Такой же серьезный, в плечах раздался и ростом — мужчина. Только худущий очень. Подкормить бы надо. Ведь только семнадцать лет миновало. Расти еще будет».

— Надолго ли забастовали? — спросила она.

— Не знаю, — хмурясь, ответил внук. — Директор прогнал наших делегатов и фронтом грозился. Подумаешь, испугал! Решили не выходить сегодня.

— Значит, весь завод забастовал? — удивилась Игнатьевна. — А где мы с тобой денег возьмем? Мне уж и хлеб покупать не на что, и за квартиру не плачено…

В это время с улицы кто-то постучал в стенку.

Вася нахлобучил на голову картуз и, на ходу надевая куртку, выбежал на крыльцо.

По всей ширине переулка, как в обычное рабочее утро, шли мужчины и женщины. Темный от сажи снег поскрипывал под ногами.

Невдалеке от крыльца, залихватски сдвинув старенькую барашковую шапку набекрень, в тужурке нараспашку стоял скуластый парень — Дема Рыкунов. Он лишь на полгода был старше Васи, но казался намного взрослей его, так как был шире в плечах и выше почти на голову. Впрочем, и Кокорев не мог пожаловаться на рост: среди ровесников в Чугунном переулке, после Демы, он считался самым высоким.

— Чего на заводе? — спросил Рыкунов.

— Кто его знает, может, с солдатами дерутся, — высказал свою догадку Вася.

— Пошли быстрей!

Рыкунов славился своей силой. В Чугунном переулке никто из ребят не мог его одолеть. В кулачных боях Дема смело шел против трех человек и побеждал. Побаивался он только своего угрюмого отца — одноглазого вагранщика — и робел при Савелии Матвеевиче — старом кузнеце, у которого работал молотобойцем.

Вася давно знал Рыкунова, но по-настоящему сдружился с ним лишь на заводе. В старокузнечный цех юноша попал, когда ему шел пятнадцатый год. Бабушка тогда служила чаеварщицей в кузнице. Она уговорила мастера принять внука на обучение.

Вася таскал уголь для горнов, подметал окалину у наковален, складывал в штабеля негодные, лопнувшие поковки и бегал по мастерским с поручениями мастера.

В первую же неделю озорные молотобойцы сговорились подшутить над новичком. Кто-то из них нажег в горне клещи и, кинув их на землю, крикнул:

— Эй, мальчик, а ну, живо… подай-ка клещи!

Вася поспешил исполнить просьбу, а озорные молотобойцы следили за ним, ожидая, что парнишка сейчас испуганно взвизгнет и отдернет руки от накаленного железа. Вот будет потеха!