- Иди, дитя, и не греши! - выдал урод, а потом повернулся к двум балахонщикам, один из которых держал с таким трудом добытую ведьмовскую книгу, а другой - сетку с Римусом.

- Братия! Закончим же дело, угодное Создателю, и изгоним из мира остатки скверны! Сей мерзостный оборотень, прихвостень ведьмы, должен отправиться в преисподнюю вслед за своей хозяйкой, как и ее колдовская книга! - и он торжественно указал на пылающий в камине огонь.

- Нет! - я закричала и кинулась с кулаками на эту толпу сумасшедших, уже не слишком хорошо соображая, просто от отчаяния. Они… они хотят сжечь Римуса, а меня просто отпихнули в сторону, и… нет! Если уж в огонь, то вместе…

«Вали отсюда и не греши, пля! - вдруг слабо отдалось у меня в голове. - Сказали же тебе… Вали к герцогу! Р-р-р-р!»

Я даже замерла на одну миллисекунду, потому что меня едва не сбило с ног волной эмоций. Римус был в ярости, и злился он на Валентайна, который до сих пор, идиот, не оттащил меня в сторону и в безопасность, и…

Это секундное промедление дорого нам обошлось. Жуткая живая стена из черных балахонов сомкнулась вокруг тех очистителей, что держали сеть и книгу, и вся толпа монолитной массой двинулась к огню.

- Читайте молитву, братие! - донесся до меня зычный голос главного психа. - Читайте, ибо благодаря ей Создатель снова откроет врата миров и вышвырнет скверну прочь!

У меня подкосились ноги и потемнело в глазах. Сама не знаю как, но я даже сквозь тучу черных ряс видела, как двое палачей остановились возле камина и торжественно подняли свою ношу, готовясь одновременно бросить в огонь книгу и сеть с пойманным оборотнем.

Господи… если бы эту сеть как-то порвать, хоть чуть-чуть, маленький крыс выскользнул бы и сбежал… но он стянут ею так, что не может пошевелиться, и упадет в огонь вот уже сейчас… на угли... сейчас…

Все внутри словно помертвело и выморозилось. Чувства стали кристально четкими, но колючими и твердыми, как ледяные глыбы. Угли. От моего оборотня через минуту останутся только угли. Которыми можно будет нарисовать его портрет на стене и умереть возле него, потому что…

Мысль, как молния, пробила ледяную корку отчаяния, и я даже вскрикнула. Стройный хор мужских голосов уже затянул свою заунывную молитву, и у меня на голове встали дыбом и зашевелились волосы, потрескивая и искря, как перед грозой.

Я обернулась и безумным взглядом окинула полутемную часовню. Взгляд выхватил из тени Валентайна, только что твердо стоящего над лежащими Марион и Николет с мечом, а теперь с невнятным возгласом кинувшегося ко мне. Явно раненого Аллистера, который с матом выдирался из пришпиленной двумя арбалетными болтами к стене рубахи… очистители оказались виртуозными стрелками - легким ранением и его же одеждой обездвижили особо настырного противника, чтобы не мешался… не то, не то!

Алтарь! И книга на нем - похоже, местная библия… и еще какой-то лист бумаги, перо, чернильница… Я ловко увернулась от Валентайна и буквально пролетела последние шаги до алтаря.

Мерное пение нарастало, поднимаясь до крещендо, и я с коротким всхлипом зашарила руками вокруг местной библии. Что это? Брачный договор между дохлым уже Лайором Каррингтоном и Николет? Какая разница!