— “Самолёты противника бомбят Севастополь”. С этими словами оборвалась последняя нить надежды. Случилось то, о чём говорили все факты, а они, как известно, вещь упрямая…»
Как видите, нарком обороны маршал Тимошенко в 23.00 21 июня, сообщая наркому ВМФ о вероятном нападении врага около 4.00 утра 22 июня, дал ему разрешение-команду, что делать в случае нападения врага — «нападение вероятно в ближайшие часы и… разрешается открывать огонь» по всем вражьим самолётам или частям, кто пересечёт границу. Ведь в подчинении адмирала Н.Г. Кузнецова были не только Балтийский или Черноморские флоты. Его телеграмма о приведении в боевую готовность № 1 в ночь на 22 июня касалась и той же Пинской или Дунайской флотилии, а это приграничные реки, через которые и началось вторжение в 4.00. Подразделения этих флотилий утром 22 июня имели чёткий приказ открывать по нарушителям границы огонь на поражение, чего не имели их сухопутные соседи.
А в официальных воспоминаниях Кузнецов сделал даже больше — он отдельной фразой показал суть «Директивы № 1»: «В ней подробно излагалась, что следует предпринять войскам в случае нападения» (гл. «Ночь на 22 июня»). Хотя, судя по официальному тексту «Директивы № 1», в ней как раз много неясного… Указано, что сделать перед нападением, но что делать «в случае нападения» — нет.
(Примечание. Здесь следует сделать важное пояснение. Не стоит так уж радоваться тому, как Н.Г. Кузнецов быстро довёл до своих подчинённых требование привести в боевую готовность вверенные им части — флоты, речные приграничные флотилии и, соответственно, авиацию, подчиняющуюся именно НКВМФ. Согласно донесению уполномоченного 3-го отдела 10-й смешанной авиадивизии Леонова от 27 июня, «На Пинском аэродроме, где дислоцируется 39-й СБАП, эскадрилья самолётов Пинской флотилии, которая не была рассредоточена, подверглась полному уничтожению противником… Основной причиной, послужившей большому количеству потерь самолётов на аэродромах, явилось то, что командование дивизии не рассредоточило матчасть самолётов. Кроме того, налёт был внезапным, и не была организована защита аэродромов от последующих налётов германской авиации после первого нападения.
Такой факт имел место в 39-м СБАП, где было 3 налёта. В результате рассеянности командования и отсутствия приказа действовать матчасть самолётов была уничтожена» (РГВА, ф. 9, оп. 39, д. 98, л. 243–249. Мельтюхов М. Указ. соч.).
Значит, к моменту налёта, к 3.30 утра 22 июня самолёты НКВМФ, размещённые на аэродроме 10-й сад ЗапОВО, не были приведены в боевую готовность, не были рассредоточены. Скорее всего, вина за это лежит на командовании этой дивизии. Ведь в данном случае команды должны были проходить через них. А ведь в своих воспоминаниях командир 10-й сад генерал Белов и писал, что по линии ВВС он получил приказ 20 июня о приведении в боевую готовность, а Павлов её отменил 21 июня! Но Белов ничего не написал о том, что он что-то получал насчёт самолётов Пинской флотилии в ночь на 22 июня. И насколько сегодня известно, авиация того же Черноморского флота, которая полностью подчинялась руководству ЧМФ, также не была приведена, как уверяет Кузнецов, в боевую готовность к моменту налёта немецкой авиации. А ведь Н.Г. Кузнецов уверяет, что всех предупредил чуть ли не к 1 часу ночи…)