– Довольно, возвращайся, – издалека тихим эхом прилетел смутно знакомый голос. – Владимир, возвращайся. Тебе в Данциг надо плыть.

Рывком пришёл в себя, отлепился от дерева. Накатило сожаление, так мне было хорошо.

– Что, понравилось? Вот это и есть сила. Только надо уметь ею управлять. Неподготовленному человеку такие вещи могут быть опасны. Уйдёшь и не вернёшься. Так деревом и останешься. Или ещё кем-нибудь.

– Понятно, – протянул, стараясь осознать и запомнить прочувствованное.

– Да мало тебе пока понятно. Учиться нужно. Вот тогда будет понятно, а так… Хотя дар у тебя есть. До лета время тебе даю – думай. Надумаешь учиться – осенью приедешь. Сам за тебя возьмусь.

– Понял, буду думать. Ещё вопрос можно? По другой теме.

– Задавай.

– С богами ты не говорил? Они же обещали мне помочь?

– Не говорил. Знак мне был. В Волине или в Щецине в храм зайдёшь. Тебя там ждут.

– Не хочу я в храм заходить. Будет так же, как на Рюгене. Мне там проходу потом не будет.

– Смотрю я на тебя и удивляюсь. То ты умный и здравомыслящий человек. А то совсем как малый ребёнок. Хочу, не хочу. Если боги тебя там ждут, какие могут быть сомнения?

– Какие, какие… На бога надейся, а сам не плошай.

Зашумела крона дерева, весело и раскатисто громыхнул гром, зашуршал листьями. Влетел в зал собакин, коротко кольнул заполошными глазами, звонко залаял на дуб.

– Рассмешил ты богов, – покачал головой Будимир. – На этот раз тебе повезло, на будущее следи за своим языком.

– Понял! – потянулась рука к затылку извечным русским жестом.

– Раз понял, тогда ступай в обратный путь. Летом увидимся.

Обратная дорога всегда короче, поэтому быстро добрался до Старой Ладоги, пересел на струг, не став задерживаться в городе, и, попрощавшись с Драгомиром, поставили на стремнине парус. Три дня – и мы дома. Ну, чуть больше получилось, ветер не благоприятствовал. Денёк отдохнём, и в путь. Дел впереди много.

Опять режет тёмные воды Варяжского моря нос струга, провожают противными криками чайки, ныряя в пенную кильватерную струю. Плотное пузо паруса уверенно ловит ветер, чуть накренившись к далёкому горизонту. Держим курс сразу на Волин, оттуда зайдём в Щецин. Сидим в воде низко, потому как полностью загружены досками. Поэтому не так сильно ощущается качка. Перед отходом из города собрались ещё раз у Трувора, чтобы окончательно определиться с маршрутом и приоритетными задачами. Говорили в основном я и Горивой. Князь изредка вставлял своё веское слово, в основном слушал, о чём-то напряжённо размышляя. В какой-то момент встал и отошёл к окну, невидящим взглядом уставившись куда-то вдаль. Замолчал говоривший Горивой.

– Владимир. Ты идёшь сразу в Волин. С богами не шутят. Горивой останется в городе, приглядывать за порядком. А я возьму Бивоя и пройду по нашим строящимся крепостям, посмотрю, что там и как. К Синеусу в Выборг схожу. Надо мне проветриться, а то засиделся я на одном месте, – развернувшись от окна, озвучил принятое единолично решение.

Зачем мы столько распинались? Попытался было что-то возразить Горивой, но был сразу же оборван. А я и говорить ничего не стал – бесполезно. Но и правильно – что ему дома сидеть? Дела идут своим ходом, требуя минимального присмотра. Маховик нашей государственной машины потихоньку крутится, постоянного княжеского присутствия не нужно. Зато пройдёт, своими глазами на всё посмотрит, с народом пообщается, узнает новости и нужды, впечатлений наберётся. Мне легче будет. На мне останется только Данциг. Хорошо подумав, решили в этом году не распыляться. Построим три крепости, укрепимся, обживёмся на новых местах, постепенно накатаем дороги. Не всё же только морем ходить. А земля в Данциге от нас не уйдёт. Вот когда плотно сядем в крепостях, тогда и можно будет снова подумать об отложенном пока, деле. Эту информацию я и должен растолковать Даниэлю. Пусть на контроле держит правый берег.