Сэм стоял в зале прибытия марсельского аэропорта, дожидаясь Элену, и играл в игру «угадай парижанина». Хотя лето еще не вошло в полную силу, сезон отпусков кое-где уже начался, и беглецов с севера становилось все больше и больше. Чаще всего их можно было узнать по облачению: пессимисты все еще в шарфах и тяжелых куртках, оптимисты в одежде для пляжа. Сэму вдруг пришло в голову, что он впервые встречает кого-то в аэропорту в качестве домовладельца, причем почти местного: он изо всех сил старался выглядеть по-марсельски.

Вместо усталой, замученной перелетом Элены, которую ожидал увидеть Сэм, перед ним предстало свежее, улыбающееся видение, движущееся ему навстречу. По пути к машине Элена объяснила, что Фрэнк Нокс был очень благодарен ей за помощь и купил обратный билет в первый класс.

– У меня была настоящая кровать, – сказала она, – пара бокалов шампанского и десять часов сна. Божественно. А когда я проснулась, стало еще лучше, потому что я вспомнила, что бросила работу. – Ее лицо сияло.

– А ты не будешь скучать по работе?

– Ты что, смеешься? Разве скучают по зубной боли? Да у меня и времени не будет скучать – мне нужно привести в порядок дом.

Дом был главной темой разговора всю дорогу до дворца Фаро. Элена с пристрастием допрашивала Сэма обо всем – окна, полы, канализация, крыша, – и тот в итоге предложил предоставить решение всех этих деликатных вопросов архитектору.

– Есть идеи кому? – спросила Элена.

– Франсис над этим работает. Он расспрашивает друзей, не могут ли они порекомендовать кого-нибудь. Для меня все это совершенно внове. У меня нет опыта общения с архитекторами. А у тебя?

– Один раз был, когда я переезжала в свою квартиру в Лос-Анджелесе. Но из этого ничего не вышло.

– Не вышло?

– Скажем так, у нас с ним оказалась эстетическая несовместимость. Именно так я и сказала, когда его выгоняла.

Они приехали в Фаро, занесли наверх чемодан Элены и спустились, чтобы найти Ребуля. Он оказался на террасе: выпивал в обществе Эрве, и на столе между ними лежал полицейский отчет по делу об ограблении Кастеллачи.

– Ага, вот она, моя любимая страховая агентша. Добро пожаловать обратно.

Ребуль поднялся, представляя Эрве Элену и Сэма.

– Мы изучали отчет, который ты оставила. – Прежде чем снова сесть, он налил всем в бокалы rosé. – Как ни грустно, выглядит он довольно безнадежно. Но пусть лучше Эрве объяснит.

Эрве, обычно жизнерадостный, был непривычно серьезен.

– Мне кажется, что мои коллеги из Ниццы предоставили в высшей степени профессиональный рапорт. Все важные подробности перечислены, и, боюсь, я вынужден согласиться с их выводами, что нет почти ни какой надежды отыскать бриллианты или поймать вора. – Он умолк, чтобы сделать глоток вина. – Подобного рода ограбления, по счастью, случаются очень редко. Я могу припомнить лишь несколько за последние лет пять: одно в Монако, еще одно на мысе Антиб, года полтора назад, и вот теперь это. И тоже ни признаков взлома, ни отпечатков – ничего. – Он покачал головой. – И еще никакого освещения в прессе. Ограбления такого типа лишены яркости или драматизма, в отличие от тех, что происходят в Каннах с применением огнестрельного оружия и бегством на «харлей-дэвидсонах». А тут даже рассказывать не о чем. Всем наплевать – просто каким-то богачам не повезло, ничего больше.