Он задал себе вопрос, стоило ли пытаться искать примирения. Но рассказ его матери доказывал, что мир духов злобно сговорился переплести его судьбу с судьбой его отца. Сколько горя они причинили друг другу!

Он протянул руки к огню, чтобы согреть их; руки его дрожали, как парализованные. Он вспомнил рассказ, преследовавший его в детстве, – об отце, по незнанию убившем сына, а после совершившем сеппуку. Будет ли таков его конец? Или произойдет обратное: сын убьет отца?

Он посмотрел с тоской на меч, ему хотелось предоставить решение оружию, это простой выход.

Он, Тадамори Йоши, так долго думавший об отце, которого он не знал, создававший героический образ, сочинявший фантастические истории, вскоре встретится со своим настоящим отцом, направив на него меч.

Нет! Он достиг расцвета, он – цветок, но все это заложено его отцом. Отец – сеятель. Он не может так поступить. Он подойдет к Чикаре, бросится перед ним на колени и скажет ему всю правду. Он скажет: «Отец, я твой сын, о котором ты не знал».

Увы, эти мысли появились просто от того, что он долго смотрел в огонь, который произвел на него гипнотическое действие. Йоши с усилием вернулся в настоящее. Мысли о примирении и прощении были бесплодны. Для этого было слишком поздно.

Через тонкие стены он услышал слабый звук колокола, возвещавшего десять часов. Остается два часа. Не так уж много времени, чтобы помолиться Будде, прося совета, и Хачиману, богу войны, прося силы.

Окончив молиться, Йоши очень обдуманно выбрал одежду: удобные платья и хакама, не стеснявшие движений, сапоги из медвежьей шкуры, чтобы было тепло и чтобы ноги не скользили в снегу. Он еще раз осмотрел свои мечи; почистив оба и без того безупречно чистые лезвия, он просунул их под оби, один поверх другого.

Пора было отправляться на кладбище.

От луны, некогда полной, оставалась только четверть, месяц подходил к концу. Небо было ясно; боги синто будут наблюдать за схваткой без каких-либо помех.

Высокие сосны, все в снегу, склонили свои верхушки, как бы умоляя о чем-то луну и звезды. Рощи перистых бамбуков поднимались над волнообразным морем снега и тихо шелестели под северным ветром.

Дорога была скалистой и крутой. От северных ворот Киото она вела вверх по горе ко двору кладбища. Йоши шел медленно, неторопливо отмеряя каждый шаг, ощупывая камни под ногой. Он прекрасно рассчитал время.

Проходя через ворота кладбища, он услышал колокола из тысячи храмов на горе Хией. Эти чистые звуки – от глубоких, низких до самых высоких, летящих – разливались над рядами каменных могил. Низкие облачка клубились среди древних изваяний на могилах двадцати поколений воинов, придворных, вельмож; снежный покров отливал перламутровым блеском.

Чикара ждал.

Еще секунду тому назад дорога была безлюдна, в следующий же момент он легко выступил из-за памятника и преградил путь Йоши. Последний остановился. Молниеносным движением он выхватил меч, держа его под углом в сорок пять градусов, и направил его на горло Чикары. Годы тренировки взяли свое. Мысль Йоши работала уверенно, она была ясна, как поверхность горного озера. Человек, преградивший ему дорогу, не был его отцом. Он был его противником и ничем другим.