В ночь на 5 июля у меня украли полевую сумку и вещевой мешок у Родинова. В сумке было все мое крайне необходимое имущество в наших условиях. Бритва опасная и безопасная, мыло, линейка, карандаши, тетради и блокноты, носовые платки, ножницы, конверты, бумага. Пилотку вор одел мою, оставил свою, грязную.

Были у нас во взводе два вора, один молодой Борька — карманник, второй тоже Борис, средних лет, взломщик.

8 июля получил письмо от сына Толи. «Папа, мы переехали в Колпино. Три дня окапывались. Нам троим пришлось поработать крепко. Накаты таскали издалека, устали здорово, да и земля попалась плохая, с кирпичами. Город Пушкин от нас недалеко, километров семь».

19 июля утро пасмурное, но в 10 часов погода стала лучше, появилось солнце. Подъем в 6 часов, в 8 утренний осмотр, снимают рубашки, проверяют на вшивость, но это очень редко, когда вши есть у кого-либо. В баню ходим через 10 дней. Белье дают чистое, мыла достаточно. Баня хорошая.

20 июля получил письмо от брата Ивана. «Нахожусь в очень плохом положении, дали мне носить ручной пулемет, заставляют бегать с ним бегом, а ноги у меня совсем плохие. Придется умирать раньше времени. Скоро отправят под Старую Руссу. До свидания! Твой брат И. В.»

26 июля получил от сына Толи письмо. «Ехали через Ленинград по железнодорожному мосту. Приехали на старое место в Синявинские болота. Носим бревна по болоту для землянок. Когда мы выберемся из болота, не знаю. Живу по-старому. Твой сын Анатолий».

2 августа. Стоим на берегу речки, блиндаж сухой. Столик хороший деревенский стоит посередине землянки. На столике — мои бумаги, чернильница с чернилами, керосинка. Коробочка для перьев, стакан для карандашей и букет цветов. Погода стоит хорошая. На нашем участке тихо, нет выстрелов. Вдали, километров за 70 от нас по направлению к Синявину слышна канонада уже четыре дня. Обедами пользуемся с кухни АХЧ (административно-хозяйственная часть), кормят замечательно. Утром в 8 часов завтрак, обед в три часа дня, очень вкусные первые и вторые блюда. Ужин в 8 часов вечера. Времени свободного много, ходим за малиной. Сегодня принес целый котелок малины, пополам со смородиной. Настроение хорошее, начальство замечательное. В 10 часов вечера уже темно, приходится сидеть с лампой. Утром встаем в 7 часов. Спим больше, чем положено. Читаю Лермонтова.

5 августа получил письмо от Толи. «Здравствуй, дорогой папа! Письмо твое получил 24 июля. Прости, что сразу не ответил. Не было времени, у нас война, стреляем по фашистам. Я жив и здоров, но очень устал, спать хочется. Нахожусь с нашими пушками на ПНП (передовой наблюдательный пункт) в роте со своей рацией, работает она хорошо, связь все время есть.

Об успехах говорить еще рано. Твой сын Анатолий».

5 августа временно работаю в штабе КАД 80-й стрелковой дивизии,[19] переписываю разведсводки для отправки в штаб армии и, одновременно, выполняю свою основную работу.

С 13 по 16 августа четыре дня работаю у начальника снабжения 80-й стрелковой дивизии, Евгения Викторовича Фроста. Помогаю Тосе составить квартальный отчет. Погода пасмурная, временами дождь. Живу тут же на берегу речки вместе со связистами втроем. Слободенюк и Самохвалов ребята хорошие, живем дружно. Самохвалов скромный тихий парень, уроженец с Волги. В свободное время он поет приятным тенором. Пел он в то время новую замечательную песню «За городом Горьким, где ясные зорьки, в. знакомом поселке подруга живет». И особенно нежно и грустно у него получается, когда он, вкладывая все свое умение и душу, пел: «Вчера говорила, навек полюбила, а нынче не вышла в назначенный срок».