22 и 23 марта расположились в лесу в землянках на расстоянии двух километров от станции Малая Вишера. Погода солнечная, снег тает.

24 марта приехали в Малую Вишеру. Вещи сложили у железной дороги, ждем состав для погрузки, куда ехать — неизвестно. В ночь на 24 марта один немецкий самолет бомбил, угодил в сторожку. Убит сторож и две его дочки.

В Малой Вишере жили целую неделю, жили в доме, в чистом теплом помещении. Пили чай из самовара, сидели за настоящим столом. Хозяйка — Марья Николаевна, женщина средних лет и ее мать гостеприимно, очень приветливо отнеслись к нам. Подавали на стол жареную картошку, огурчики и грибы соленые. Как все это было ново, необычайно для нас. Но в более неловком положении мы оказались, когда увидели, что нам на двоих с Чудаковым отвели полуторную кровать с пружинным матрацем, а Канделю — мягкий диван и стали их застилать белыми чистыми простынями. Не то, чтобы стыдно, но, прямо скажу, нам было как-то не по себе. Как же мы ляжем в такое чистое, думали мы. Третий год уже мы живем в поле, в лесу, на болотах, в землянках, в срубиках, а иногда и под открытым небом. Спали, не снимая ни сапог, ни одежды. А здесь не ляжешь на чистое белье в ватных штанах, в гимнастерке, надо все снимать. Какой контраст, сразу и не привыкнешь, а надо сразу, сейчас.

30 марта погрузились на поезд в Малой Вишере, выехали в 22 часа. Ночью в 3 часа были в Акуловке.

31 марта в 7 часов были на станции Хвойная. Готовилось наступление на Новгород, но почему-то его отменили и дивизию вернули обратно за Волхов.

1 апреля в 7 часов стоим на станции Чагода. В 16 часов были на станции Подборовье. До Волховстроя 300 км.

2 апреля в 8 часов приехали в Волховстрой, переправились через Волхов. В 11 часов приехали на станцию Глажево на левом берегу Волхова, оттуда — к деревне Тихорицы, разгружаемся.

6 апреля река Волхов очистилась ото льда. Стоим на берегу Волхова, от переднего края находимся далеко, редко слышны выстрелы наших дальнобойных орудий.

21 апреля живу в землянке, деревня Тихорецы. Встал в 7 часов, в окно светит солнце. Работаю и смотрю в окно на реку Волхов, сильные волны от ветра. Из берегов вода не вышла. Река очень широкая, местами около километра. Сегодня в полк привезли целый мешок писем, мне почему-то нет. Жду письма от Толи, на душе невыносимая скука. В голове страшные мысли, так и тянет подойти к берегу и утонуть в Волхове. От Толи письма нет третий месяц. Может быть, он уже убит. Потери второго сына, я чувствую, просто не выдержу. Сегодня полк получил летнее новое обмундирование, гимнастерки, брюки-галифе и пилотки.[17] Находимся в пассивной обороне вблизи Киришей.

22 апреля 1943 года получил от Толи письмо: «Папа, я долго не писал тебе, мы эти два месяца все время были на колесах. Сейчас я опять нахожусь на Ленинградском фронте. Когда я был под Синявиным в Беляевских болотах, то спрашивал ваш полк, искал тебя, но, видать, вы уехали на юг. Может, мы туда тоже поедем. Сам знаешь, резерв главного командования. Я живу хорошо, питания мне хватает. Папа, ты меня обижаешь, так написал мне. Ты сам знаешь, что мы с тобой остались одни, и, неужели, я позволю себе забыть тебя. Папа, я всегда любил тебя и сейчас люблю. Правда, я виноват, что давно не писал тебе писем, но больше этого не будет. До свидания, жду твоего письма. Твой сын Толя». И сегодня же получил письмо из Торжка от Аси.