После этого вытаскивали откуда-нибудь с полатей спрятанное, подавали щедрому, кланялись и произносили:

— Будь наш, коль хлеб ваш!

На том и заканчивался церемониал посвящения.

Холодные тверские сапожники, прибывшие в Москву, стоя со своим несложным инструментом в местах скопления народа, всегда охотно чудили для привлечения заказчиков, но материалы о их говоре весьма скудны.

Нижеприводимый приговор записан в 1914 г. в Москве от тверского сапожника семидесятидвухлетнего бодрого старика Сергея Сергеевича Тихонова.

— С ветром, с холодком чиним железным гвоздком, подметки новые подбиваем, старые обрываем, головки правим, голенища, кому надо, убавим, а кому надо — наставим! Тверские холодные, рваные, голодные, сегодня ценой на работу сходные! Тверской сапожник матерный обложник, жену в кабаке пропил да козе башмаки на копыта купил… Вот как!

«В числе мастеров, работавших на лавку дешевую обувь, — пишет И. А. Слонов в книге „Из жизни торговой Москвы“, вышедшей в 1914 г., — были очень интересные, так называемые „кимряки“ — деревенские башмачники, приезжавшие осенью из села Кимр Тверской губернии в Москву работать до Пасхи. Они всегда останавливались в грязных и сырых трущобах на Болоте (так называлась местность, где летом происходил большой торг ягодами и фруктами). Кимряки были люди честные и трудолюбивые, но бедные, так как их работа (они большею частью шили дамские теплые плисовые сапоги на шленке) оплачивалась очень скудно, и поэтому они жили тесно и грязно.

Бывало, в шутку спросишь кимряка: „Где ты остановился?“ Он серьезно отвечает: „На болоте“. — „Сколько занимаешь?“ — „Полсвета“. Слово „полсвета“ означало половину окна, для этого комната с одним окном перегораживалась тонкой деревянной перегородкой на две равные части, в каждой половине помещался хозяйчик с тремя — пятью мастеровыми».

Про кимрских сапожников существовали следующие острословицы, отмечающие качество их производства:

Кимряк из глины сапоги слепит!

Кимрские сапожки, что головки, что ушки — обрядные да нарядные. В гости за три версты в них пошел, обернулся, он босиком вернулся!

Береги сапог кимрский от воды — наживешь беды. А как так? Да на грамотках они, на бумагах шиты — от воды размокнет, а от солнышка усохнет!

Сапоги — политурка: в подметке штукатурка, сахарная бумажка и мучной глянец. Хорош товарец!

(Записано в 1914 г. от московских холодных сапожников — Ивана Павловича Кожухова и Сергея Ильича Панкратова.)

Сапожник — последний по деревням человек. Есть, правда, кто побогаче, а не мы только… Наше дело почитается за последнее рукоделие. «Дратвенники, подкидочники!» — вот как ругаются…

Сапоги белозерские, а портки отцовские. Малый, а малый!.. Не ходи так, неловко при людях! Гуляет… Вчера портки в клочья сорвал, а мы теперь видеть все безобразие должны. Девчонки в избе… Бесстыдная харя, кошатник арзамасский!

Сносу нашей работе знать не будете, через пять годов благодарить приедете и еще угощать станете. Стельга, стельга и то выборная! Рукой потрогайте… Ну как?.. А подметочки? Хребтовые, хребтовые, я их молотком выбивал, от крепости не слушались!