Однажды в 1917 г. мне дали знать, что П. Перфильев за какой-то незначительный скандал доставлен в комиссариат Арбатской части. Я немедля, по обыкновению, отправился, и вот при каких обстоятельствах произошла наша встреча.

Комната для буйных и нетрезвых посетителей участка. Душно, накурено и сумрачно. Перед столиком дежурного протоколиста-студента стоит щупленькая серая личность с взъерошенными седыми волосами, глазками в виде круглых выпуклых пуговиц модного дамского пальто и с лицом, напоминающим печеное яблоко, сильно перестоявшее в жаркой печке. От дыхания личности пахнет скверным спиртным перегаром, политурой и спелым луком. Это и был частый посетитель участка — местный парикмахер и ярый оппозиционер городским обязательным постановлениям — Петр Перфильев.

— Господин дежурный, — говорил он при моем появлении, — а господин дежурный, нельзя ли протокола не составлять и гражданину нового правительства протекцию и уважение предоставить? Слава богу-с я не кто-нибудь, и всяческий человек меня очень даже знать может. И вы знакомство имеете со мной… Парикмахер и дамского куафрэ специалист — Петр Перфильев. Не слыхали? Ну, вот… Могу даже вас и господина комиссара обрить. Собственный магазин имею и заведение для завивки. Пять лет у придворного парикмахера Демерле жил! Специалист по завивке… Французы, изволите знать, народ чистоплотный и не всякого в подмастерья себе примут. А я, можно сказать, был в первом у них ряде и положении. Иначе как мусью Пьер не звали… Потому мое дело деликатное, дело наше на комплименте и амитации держится. Мусью Пьер, иди сюда, мусью Пьер, букли дамские поправь и раскрути! И на все поспевал… От протокольной истории и недоразумения освободить по всему этому прошу вас и надежду на исполнение просьбы моей в душе сохраню. Родона^>{43} настоящего завивал, Андрея Бурлака^>{44} работал. Хороший очень был человек и по двадцать одной рюмке коньяку выпивать мог. Не верите? Мне люди уважительные передавали. А «Записки сумасшедшего» как рассказывал? А может, и другое что, могу в ошибку впасть… Слезы в публике, рыдание и прочее, Лентовский тоже — Михаил Валентиныч…^>{45} Важный был господин, преважный. Дверь если кто отворит им — три рубля, иное что — пять целковых, красненькую. И Адамьяна-трагика помню, человек был владеющий на всех языках… И антрепренера Медведева…^>{46} Образованный тоже человек-с, усы и бороду обривал начисто. Я-с имел контрамарку и на почетном приставном стуле сидел. Только погибаю я как личность и мастер из-за жены-с, из-за бабы, сказать можно, необразованной. Когда, не затруднитесь припомнить, у Демерле состоял я мастером Пьером, женское сословие манерность большую имело в любовную связь со мной закрутиться. В молодые годы и я красавцем был. Не смейтесь, пожалуйста… Жена господина действительного тайного советника из губернского правления очень даже у меня завиваться любила. Головку набок всегда откидывала и в груди меня затылком, будто нечаянно, притыкала. Нравился через край и не в меру наружностью привлекателен был. Почему же замолчать?..